Ванна Архимеда - [100]

.

Война проходит под дождём

бряцая вооруженьем.

Война полна наслажденьем.

Остроносов.

Слушай, грохочет зеркало на обороте,

гуляет стул надменный.

Я вижу в этом повороте

его полёт одновременный.

Фомин.

Дотронься до богатого стола.

Я чувствую присутствие угла.

Остроносов.

Ай жжётся.

Фомин.

Что горит.

Остроносов.

Диван жжётся. Он горячий.

Фомин.

Боже мой. Ковёр горит.

Куда мы себя спрячем.

Остроносов.

Ай жжётся,

кресло подо мной закипело.

Фомин.

Беги, беги,

чернильница запела.

Господи помоги.

Вот беда, так беда.

Остроносов.

Всё останавливается.

Всё пылает.

Фомин.

Мир накаляется Богом,

что нам делать.

Остроносов.

Я в жизни вина

не знал и не пил.

Прощайте я превратился в пепел.

Фомин.

Если вы предметы боги,

где предметы ваша речь.

Я боюсь такой дороги

мне вовек не пересечь.

Предметы (бормочут).

Да это особый рубикон. Особый рубикон.

Фомин.

Тут раскалённые столы

стоят как вечные котлы,

и стулья как больные горячкой

чернеют вдали живою пачкой.

Однако это хуже чем сама смерть,

перед этим всё игрушки.

День ото дня всё становится хуже и хуже.

Бурнов.

Успокойся, сядь светло,

это последнее тепло.

Тема этого событья

Бог посетивший предметы.

Фомин.

Понятно.

Бурнов.

Какая может быть другая тема,

чем смерти вечная система.

Болезни, пропасти и казни

её приятный праздник.

Фомин.

Здесь противоречие,

я ухожу.

Лежит в столовой на столе

труп мира в виде крем-брюле.

Кругом воняет разложеньем.

Иные дураки сидят

тут занимаясь умноженьем.

Другие принимают яд.

Сухое солнце, свет, кометы

уселись молча на предметы.

Дубы поникли головой

и воздух был гнилой.

Движенье, теплота и твердость

потеряли гордость.

Крылом озябшим плещет вера,

одна над миром всех людей.

Воробей летит из револьвера

и держит в клюве кончики идей.

Все прямо с ума сошли.

Мир потух. Мир потух.

Мир зарезали. Он петух.

Однако много пользы приобрели.

Миру конечно ещё не наступил конец,

ещё не облетел его венец.

Но он действительно потускнел.

Фомин лежащий посинел

и двухоконною рукой

молиться начал. Быть может только Бог.

Легло пространство вдалеке.

Полёт орла струился над рекой.

Держал орёл иконку в кулаке.

На ней был Бог.

Возможно, что земля пуста от сна,

худа, тесна.

Возможно мы виновники, нам страшно.

И ты орёл аэроплан

сверкнёшь стрелою в океан

или коптящей свечкой

рухнешь в речку.

Горит бессмыслицы звезда,

она одна без дна.

Вбегает мёртвый господин

и молча удаляет время.

<1931>

Потец

3 части

Сыны стояли у стенки сверкая ногами, обутыми в шпоры. Они обрадовались и сказали:

Обнародуй нам отец

Что такое есть Потец.

Отец, сверкая очами, отвечал им:

Вы не путайте сыны

День конца и дочь весны.

Страшен, синь и сед Потец.

Я ваш ангел. Я отец.

Я его жестокость знаю,

Смерть моя уже близка.

На главе моей зияют

Плеши, лысины — тоска.

И если жизнь протянется,

То скоро не останется

Ни сокола ни волоска.

Знать смерть близка.

Знать глядь тоска.

Сыновья, позвенев в колокольчики, загремели в свои языки:

Да мы тебя не о том спрашиваем,

Мы наши мысли как чертог вынашиваем.

Ты скажи-ка нам отец

Что такое есть Потец.

И воскликнул отец: Пролог,

А в Прологе главное Бог.

Усните сыны,

Посмотрите сны.

Сыновья легли спать. Спрятав в карман грибы. Казалось, что стены, и те были послушны. Ах, да мало ли что казалось. Но в общем немногое и нам как и им казалось. Но чу! Что это? Отец опять непрямо отвечал на вопрос. И вновь проснувшимся сыновьям он сказал вот что, восклицая и сверкая бровями:

Пускай поёт и пляшет

Седой народ.

Пускай руками машет

Как человек.

В мирный день блаженства

Ты истекаешь.

Как скоро смерти совершенство

Я сам постигну.

Несутся лошади как волны,

Стучат подковы.

Лихие кони жаром полны

Исчезнув скачут.

Но где ж понять исчезновенье,

И все ль мы смертны?

Что сообщишь ты мне мгновенье,

Тебя ль пойму я?

Кровать стоит передо мною,

Я тихо лягу.

И уподоблюсь под стеною

Цветам и флагу.

Сыны, сыны. Мой час приходит.

Я умираю. Я умираю.

Не ездите на пароходе,

Всему конец.

Сыновья, построясь в ряды, сверкая ногами, начинают танцевать кадриль. Первый сын, или он же первая пара:

Что такое есть Потец

Расскажите мне отец.

Второй сын, или он же вторая пара:

Может быть Потец свинец

И младенец и венец.

Третий сын, или он же третья пара:

Не могу понять отец,

Где он? кто же он, Потец?

Отец, сверкая очами, грозно стонет:

Ох в подушках я лежу.

Первый сын:

Эх отец, держу жужу.

Ты не должен умереть,

Ты сначала клеть ответь.

Второй сын, танцуя как верноподданный:

Ах, Потец, Потец, Потец.

Ах, отец, отец, отец.

И третий сын, танцуя как выстрел:

Куклы все туша колпак,

Я челнок челнок челнак.

Сыновья прекращают танцевать — не вечно же веселиться, и садятся молча и тихо возле погасшей кровати отца. Они глядят в его увядающие очи. Им хочется всё повторить. Отец умирает. Он становится крупным как гроздь винограда. Нам страшно поглядеть в его, что называется, лицо. Сыновья негласно и бесшумно входят каждый в свою суеверную стену.

Потец это холодный пот, выступающий на лбу умершего. Это роса смерти, вот что такое Потец.

Часть вторая

Отец летает над письменным столом. Но не думайте, он не дух.

Я видел пожалуйте розу,

Сей скучный земли лепесток.

Последние мысли, казалось,

Додумывал этот цветок.

Он горы соседние гладил

Последним дыханьем души.

Над ним проплывали княгини

И звёзды в небесной глуши.

Мои сыновья удалились,