Ванильная пинта - [8]

– Макс… – шепотом представился он, протягивая мне мясистую руку.

– Лиза… – я пожала его мягкую ладонь. Она была холодной и влажной. Не заморачиваясь правилами приличия, я вытерла руку о простыню.

– Твоя первая ночь?.. Страшно?.. – с пониманием спросил он.

Я легла на живот и сложила руки на бортике кровати.

– Угу.

Макс сел, спустил босые ноги на прикроватный коврик, размышляя, как бы меня утешить.

– А ты давно здесь?.. – я не стала дожидаться, пока он придумает какое–либо дурацкое утешение в духе: «Все будет хорошо».

– Больше года, – кивнул он, но, казалось, этим он не очень–то расстроен, – Да мне–то что… Меня никто не ждет и искать не будет. Здесь сносно кормят, и есть все, что нужно… А тебя–то они зря сюда… Ты вон какая… Холеная, загорелая. Наверняка, искать начнут. Много шуму будет в городе…

– Я боюсь, Макс… – я подтащила подушку и уткнулась в нее лицом, чтобы он не видел слез, – очень хочу, чтобы так оно и было… 

* * * 

Мы проболтали с ним до рассвета. Я кратко поведала, что со мной за эти сутки успело случиться. Он рассказал, что его семья несколько лет назад погибла. Их самолет разбился где–то в Германии. Макс вылетел на опознание, а на обратном пути его обворовали и выкинули из поезда (самолетом он из принципа не полетел). Все документы, даже ключи от машины и квартиры… В общем, когда он наклянчил по электричкам достаточно денег, вернулся домой, а там… совсем другие люди, и квартира продана, а он – никто. БОМЖ, Люмпен… Когда бандиты узнали, что он пытается восстановить документы – выкинули его из города и пригрозили убить. Так Макс стал бродягой. Банально, но как человеческая судьба может быть банальной?.. Трагедия всегда трагедия, даже если подобное случалось уже с множеством людей…

– И ты спал прямо на улице?

– Летом да, зимой приходилось искать теплые места. Били, гоняли… пока с ребятами местными не познакомился. У них перекантовался, а потом… мне предложили подработать.

– Подработать?..

– Ну да. Сказали, что, если я сдам все положенные анализы, мне будут платить за донорскую кровь. Анализы мне оплатили они же, эти же ребята…

– Зачем? – я поморщила лоб, пытаясь разобрать, в чем подвох.

– Не понимаешь?

Я покачала головой, заинтригованно глядя на него.

– За меня они получили гораздо больше, чем потратили на анализы.

До меня дошло. «Его продали!» Сейчас мне показалось, что Макс все–таки расстроился, вспоминая, как с ним обошлись.

– Но я, в принципе, не жалею, – поспешил оправдаться он. – Они, конечно, обошлись со мной, как с куском мяса… Продали по выгодной цене, но мне здесь лучше, чем там, на улице… Имя я все равно свое не верну. В тот дом и так не хочу возвращаться. Так хоть не сдохну с голода. Здесь и выпить можно в праздники, и почитать, телек посмотреть и… еще кое–чего можно. Для меня – почти рай! – он грустно и сдавленно рассмеялся. – Большего и не надо…

– Выпить? Они же… продают кровь. Разве они могут допустить алкоголь в своем «товаре»?.. – я поднялась с подушки и снова уставилась на него во все глаза.

– Да им нравится. Это – особый вид «товара». Наклеивают, конечно, специальные ярлычки или вроде того… И стоит дешевле, но спрос не меньше, чем на чистую.

Он замолчал, глядя на меня виновато. Наверное, в моих глазах появился такой ужас и такое омерзение от его циничных рассуждений, что Макс поспешил извиниться.

– Да ладно, я понимаю, ты сам уже привык ко всему… Я вспомнила, у меня ведь только что взяли кровь и, как я поняла, уже не на анализ. Целый такой «пакетик». А у меня, он сказал, отравление токсинами, и алкоголя в крови предостаточно… Но как же снотворное? Разве можно?..

– А… – он небрежно махнул рукой, – этим все можно. Наркота их вообще не берет.

– «Их», это кого? – я даже не начинала строить предположений. Боялась, в голову полезет всякая муть. Но эту «муть» Макс как раз и озвучил:

– Ну, эти, кровососы… – он украдкой взглянул на меня и понял, что я была не осведомлена, – ну, ладно, спать уже пора. Завтра наговоримся еще.

– Нет, погоди! – я злилась, я боялась, я насмехалась над спятившим толстяком, и все одновременно.

– Не кричи! – зашипел он. – Ну давай, потом поговорим. Я устал…

– Ты не пил сегодня ничего?.. – намекнула я.

– Сегодня нет.

– Тогда что ты пытался сказать только что? – я продолжала допрос с пристрастием, и Макс сломался.

– Я сказал то, что хотел сказать, ну, как есть, так и сказал. Я думал, ты уже в курсе… думал, тебе сказали… – он виновато опустил глаза.

– Что сказали?

– Для тебя это слишком сегодня. Боюсь… ты сорваться можешь. Наделаешь глупостей. А они еще и мне наваляют, за то, что сразу все выложил… – стал оправдываться толстяк.

– Поздно. Ты проговорился уже. Что означает: «Кровососы»? Кого здесь так называют?

– Наверное, тех, кто сосет кровь… – громко и очень раздраженно подал голос человек с соседней койки, – вы запарили уже, ребята. Дайте поспать. Макс, оставь ее в покое. Завтра сама все узнает. Док завтра обход мутит. Он у нас добрый, сам ей и расскажет. Тебя ж потом повесят…

– Блин, так я и пытаюсь! – отчаянно зашептал Макс ему в ответ. – Я к ней, что ли, пристал с вопросами?!

Парень повернулся лицом к нам и приподнялся на локте, чтобы разглядеть меня. Я его тоже рассматривала. Молодой и даже, вроде, сильный. Плечи такие… накачанные. Видно, был уже в армии. Только что–то в его движениях было не так… Он сел, свесив вниз одну ногу.