Ванильная пинта - [3]

– На, – уверенно кивнул Андрей.

Не задумываясь, я осушила его до дна. Затем взяла в руки завещание. В первых же пунктах было написано обо мне, и о праве наследства на компанию… полном праве! Об Андрее я не нашла ни слова. Разглядев подпись и печать, я так же увидела подписанное мелким шрифтом: «Второй экземпляр». После чего Андрей вырвал лист у меня из рук.

– А где первый?.. – мне накатило почти сразу, и соображала я достаточно туговато.

– Первый?..

– Экземпляр. Здесь написано второй.

– Так ты подпишешь завтра договор?

Я подняла слипающиеся глаза на него. В одной руке у него было завещание, в другой бокал уже только со льдом. Андрей смотрел на меня так, будто от меня уже ничего не зависит. Он улыбался мне, как удав улыбается кролику.

– А ведь у кого–то есть еще один экземпляр… – не менее нагло улыбнулась я.

В этой угрозе была моя роковая ошибка. Будь я чуть поумнее, потрусливее, в конце концов… я бы согласилась, сделала бы вид, что мне всё равно, но нет! Я показала ему, что умею думать…

– Лиза, что ты, в свои шестнадцать лет будешь делать с компанией?

– Мне семнадцать, если ты не в курсе. Я не спорю, управлять наверное должен ты, но твоя логика мне почему–то не нравится.

– Тебе просто я не нравлюсь… – он сел, вернее, почти упал, на диван и плеснул себе в бокал еще виски.

– Возможно. В завещании нет ни слова о том, что я должна передавать кому–то компанию, подписывать что–то, чтобы кто–то руководил…

– Лизонька, маленькая моя, глупая девочка… Конечно, не написано. Но это необходимо. Завещание – свидетельство твоего полного законного владения. Надо подписать доверенность, временную передачу полномочий. Считай, что ты – наследница престола… Знаешь, как… за них управляли советники до их совершеннолетия.

– А кто назначает этих советников?.. – пьяные шутки на этом закончились.

Андрей перешел на серьёзное выяснение отношений.

– А куда ты от меня денешься, солнце моё?! Я – твой официальный опекун… – он расплылся в пьяной улыбке, шаря глазами по моему телу.

– Ну да, а после восемнадцати отправишь меня жить в ту квартиру…

– Блин, какая ж ты зайка, когда дуешься! – выдал он, размышляя вслух, уже не слушая меня.

Меня прошиб холодный пот. Произошло что–то неправильное… или, что еще хуже, может произойти! Что–то, чего я никак не могла ожидать от Андрея. Я не удивилась, что он пытается отобрать у меня наследство, которое мама ему не доверила, но после этих слов мне стало действительно не по себе.

– Видишь, как… – продолжал он, – я тебе не нравлюсь, а ты мне нравишься. Вот несправедливость.

– Я лучше пойду спать, – поднимаясь из кресла, сказала я, – а четвертый стакан был все–таки лишний…

И тут же сама почувствовала, как подкашиваются ноги, и кружится голова. Пока я сидела, было намного лучше. Теперь предстояло дойти до лестницы, не теряя достоинства. Нельзя было показывать ему свою слабость. У меня почти получилось сделать несколько уверенных шагов, но Андрей догнал меня еще до лестницы. Он обогнал меня и чуть подтолкнул вперед.

– Я тебя провожу… Вот, кто на ногах не стоит, так это ты.

По дороге до моей комнаты адреналин почти промыл мне мозги. Андрей придерживал меня на лестнице и не отпускал уже наверху, и я не успела запереть дверь. Благодаря его усилиям мы оба ввалились в мою спальню одновременно.

– Тебе тоже пора идти спать, Андрей. Спасибо, что проводил. Спокойной ночи! – я постаралась вежливо, но настойчиво вытолкать его за дверь, но эта глыба мышц встала, как вкопанная, в дверях.

Тогда я принялась рыться в шкафу, делая вид, что ищу пижаму, но и это не помогло. Андрей доковылял до моей кровати и рухнул на неё.

– Какого… Иди спать к себе! – взорвалась я, чувствуя, что у меня всё трясётся, не то от злости, не то от омерзения.

Лёжа лицом в подушке, он что–то пробормотал, но я не разобрала, да и вряд ли он мог сказать что–то путное. Я принялась раскачивать его, пыталась свалить с кровати. И всё это, вместо того, чтобы плюнуть и уйти в другую спальню… Я не успела заметить, как и что произошло, случайно ли, специально, но он ухватился за мои руки и опрокинул меня на постель. Я открыла рот, чтобы сказать что–то, крайне неприличное и отрезвляюще грубое, но только застыла с глупым выражением лица. Продолжая держать мои руки, Андрей поднялся надо мной и глядел очень внимательно.

– Ты действительно думаешь, что я пьян?.. С полбутылки вискаря? – негромко, но очень чётко и трезво сказал он, и язык у него уже совсем не заплетался. Андрей смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых не было ни капли пьяного блеска…

– Да мне все равно… – я постаралась сделать вид, что ничего не понимаю, – нажрался ты, или нет, я хочу спать. Уходи! – как же я пожалела, что сумка моя с баллончиком осталась внизу, но разве я могла подумать, что чёртов баллончик пригодится мне в моей же комнате?!

Андрей покачал головой, шутливо сжав губы.

– Я подпишу завтра всё, что ты скажешь… – у меня не осталось другого выхода.

– Да ничего ты не подпишешь, – только усмехнулся он над моим испугом, – и не подписала бы…

Мне стало очень страшно. Наверное, вообще никогда не было так страшно. Он ясно дал понять, что то, чего я боюсь, не самое страшное в жизни. Он всерьёз намеревался убить меня сегодня. Я не имела ни малейшего понятия, сколько стоит мамина компания, да и не задумывалась об этом никогда, но теперь поняла, что вполне достаточно, чтобы лишить человека жизни. И мамина машина взорвалась именно из–за этого. И Андрей сошел с ума из–за этих денег… Не знаю, почему, но я стала улыбаться ему. Сквозь слезы, но улыбалась. Наверное, это нервное, такая реакция психики… Я осознала, но не поверила до конца, что всё именно так случится, как я думаю.