Ванилька - [37]

— Да вы шутите?! — возмутилась я.

И вот лучше бы я промолчала. Лучше бы так и продолжала просто записывать все то, что здесь обсуждали. Но нет, я снова открыла свой рот, не сумев удержаться.

— Что, простите? — холодно переспросили у меня.

— Я говорю о том, что не могу воспринимать ваши слова всерьез.

— Госпожа Торль… — попытался урезонить меня РиАнт, но поздно. Меня бы сейчас и космолет не остановил.

— Разве вам позволено говорить со мной? — буравил мужчина меня недобрым взглядом.

— Разве по закону необходимо иметь разрешение на разговор с модифицированным? Лучше бы вы думали о том, что творите. Повышение налогов повлечет за собой народные возмущения. Люди, которых вы и так прижали к самому дну, выйдут на улицы!

— У нас достаточно сил, чтобы подавить любое восстание, юная леди, — обратился ко мне сосед справа. — Господин Арль, угомоните свою журналистку.

— Отлично. Вы же всегда так делаете. Затыкаете людям рты, — съязвила я. — Только вы не понимаете, что черта, особая граница есть у всего. Люди выйдут на улицы, потому что терять им будет уже нечего. И тогда вы просре… прока… В общем, лишитесь своего самого главного ресурса — человечества. А ведь стоило всего лишь немного подумать.

— Это возмутительно, — лениво проговорили в самом конце стола.

— Конечно! Согласна! Это возмутительно, когда богатейшие люди Федерации обсуждают, как бы обобрать тех, у кого и так ничего не осталось. Кто-нибудь из вас задумывался, откуда берутся эти самые скрытые доходы? Люди вынуждены работать по двадцать часов в сутки, чтобы прокормить себя и свои семьи, а что в ответ делаете вы? Собираетесь вырастить траву на их же деньги? Хотите сделать что-нибудь хорошее — сделайте за свой счет. Да если каждая семья имситов продаст хотя бы одно свое летное авто, вы сможете построить парковые зоны в каждом городе Федерации! И, конечно, выставить это как красивый жест. А что касается налогов. Подняв их, вы все так же будете получать лишь часть от официальных доходов. Хотите, чтобы люди регистрировали весь свой доход, — введите новый налог, который будет касаться только дополнительного дохода. Если этот налог будет не больше семи процентов, то уже через полгода вы получите значительную прибавку к бюджету.

— Малика, никто не станет добровольно отдавать свои деньги, даже если налог будет составлять всего один процент, — возразил РиАнт.

На удивление, мужчина больше не пытался одернуть меня и уж тем более выгнать из зала совещаний. Никто даже не поднялся с места, намереваясь меня заткнуть, а вот я, оказывается, на ноги вскочила и даже не заметила этого, настолько во мне взыграли эмоции.

— Никто не станет отдавать добровольно просто так, но если им посулят взамен что-то весомое… Добросовестные налогоплательщики будут просто рады тому, что платить придется меньше, ведь сейчас налог на любой доход составляет пятнадцать процентов, а остальных можно заинтересовать прибавкой к будущей пенсии или тем, что банки будут принимать эти доходы в расчет при выдаче займов. Да мало ли что можно придумать. Люди будут рады любой поблажке, учитывая те тиски, в которых вы их держите, господин Арль. Так что? Я включаю в будущую статью новость о невероятной щедрости самых уважаемых семей Федерации?

— Все свободны, — вместо ответа произнес верглавнокомандующий.

Осуждение, непонимание, злость. Все это я ощущала на себе, но, хоть и не смотрела на присутствующих, могла поклясться, что лица их по-прежнему оставались отстраненно-невозмутимыми. Я тоже поднялась, намереваясь убраться подальше, но меня остановили хладнокровным:

— Не вы.

Последней из кабинета вышла личная помощница модифицированного, закрывая двустворчатые двери с непередаваемым выражением лица. Кажется, сейчас меня будут убивать.

— Малика-Малика… — с каким-то наигранным осуждением протянул имсит.

Мне стыдно за свои слова совершенно не было, так что…

— Признайте, что я права, — вскинула я голову, глядя РиАнту в глаза.

— Я этого и не отрицал.

— Но и не признавали.

— Знаешь, а тебе очень к лицу страсть. В твоих глазах горит такой огонь.

Улыбка, появившаяся на его губах, наверное, даже была очаровательной. Хотя нет, очаровывающей, но я отметила этот факт лишь мимолетно, потому что во мне кипели возмущение и какая-то детская обида.

Ну я же действительно была права! Во всем.

Словно прочитав мои мысли, модифицированный освободил кресло и присел на столешницу прямо передо мной.

— Малика, ты действительно права. Не во всем, нужно как следует обдумать детали, поработать над подачей, но в целом… — снова разговаривал он со мной как с неразумным ребенком. — Ты забываешь о том, где ты находишься. О том, кто тебя окружает. Имситы не прощают оскорблений и пренебрежительного отношения. Сейчас они все спустят на тормозах, потому что я разрешил тебе вести себя подобным образом, но в будущем, если ты позволишь себе подобное, это может обернуться чем-нибудь нехорошим. Учись держать себя в руках, если собираешься в политику.

— Я не собираюсь в политику!

— Правда? Малика, такие молодые девушки, как ты, зачастую даже не знают, что такое налоги, не говоря уже о том, чтобы давать советы министрам по вариантам их сборов. Только вот вопрос, — коснулся он пальцами моего подбородка, вынуждая запрокинуть его. А ведь я так удобно все это время разглядывала его ботинки. — Откуда у тебя такие знания? Я знаю лишь одно место, где можно их получить. Я и сам учился там — в Академии Права, но что там делала ты? Зачем балерине история, политика, право и экономика?