Вандербикеры с 141‑й улицы - [48]

– Мистел Байделман! Мы плишли! У нас ваш котёнок!

К тому времени, как остальные её нагнали, дверь уже отворилась. Байдерман посмотрел на детей сверху вниз. Гиацинта подумала, что сейчас он куда меньше похож на оборотня, чем в тот раз, когда она принесла ему коврик. Потом она подумала, что чувствует прилив храбрости.

– Заходите, – сказал Байдерман, посторонился и жестом пригласил детей внутрь. Он снова оделся во всё чёрное, но волосы аккуратно причесал, а бороду сбрил.

Вандербикеры замерли, не решаясь переступить порог. Котёнок изящно спрыгнул на пол с рук Гиацинты и забежал в квартиру, взмахнув хвостиком.

– Прошу, заходите, – повторил Байдерман. – Не стесняйтесь.

Гиацинта выпрямилась, призывая Гиацинту Храбрую, и сделала шаг вперёд. За ней последовал Франц. Потом Оливер в своей длинной тёмно-синей шапке с жёлтым кончиком, который болтался на уровне его пояса. Следующей зашла Лэйни, а последними Джесси с Изой.

Из магнитофона в углу лилась тихая мелодия скрипки. Иза широко распахнула глаза от удивления, когда поняла, что это играет CD-диск, который она подарила Байдерману. Квартира была обставлена скромно: обеденный стол на одного и задвинутый стул, старый диван, кривоватая угловая тумбочка, две напольные лампы.

Новогодняя ёлка от Лэйни стояла в центре стола, прямо рядом с ковриком от Гиацинты. Рисунок Лэйни был приклеен к стене скотчем вместе с венком Гиацинты. Научный эксперимент Джесси хранился на тумбочке, а на ручке дивана лежали письмо и стихотворение Оливера. Все их подарки были здесь.

Но внимание детей привлекли не они, а чёрнобелые картины, большие и маленькие, которые занимали чуть ли не всё пространство на стене. На них была изображена девочка во все этапы её жизни. Младенец, подросток, иногда одна, иногда с некой дамой – вероятно, матерью. На многих рисунках присутствовала только эта дама. Одни полотна были яркими и бросались в глаза, как будто их рисовали в порыве сильных чувств, другие нежными и мягкими, словно над ними трудились сотни часов, выводя контуры тончайшей кистью.

Дети перевели взгляд на Байдермана. Он всё ещё стоял у двери, а чёрный котёнок вился у его ног и громко мяукал. Байдерман прокашлялся и хрипло произнёс невпопад:

– Я, мистер Байдерман…

Дети растерянно на него взглянули.

– Прошу у вас прощения… – Он снова кашлянул, а потом развёл руками. – За всё.

Никто ему не ответил. Взгляд Байдермана остановился на Изе, устремился в пол, а потом снова поднялся на девочку.

– Простите меня. За вчерашнее. И за то, что отказался продлевать договор аренды. Просто… – Он замялся.

– Всё в порядке, мистер Байдерман, – выручила его Иза. – Мы знаем про вашу семью. Нам очень жаль.

Мистер Байдерман сглотнул.

– Несколько месяцев назад, – сказал он, обращаясь к Изе, – ты исполнила на крыльце дома любимую мелодию Люсианы. Для меня это было слишком. Ведь куда проще… – Он снова умолк, не закончив предложение.

Повисла тишина. Её нарушал только скрип половиц под ногами детей.

– Это вы нарисовали? – спросила Гиацинта, кивая на картины.

Мистер Байдерман кивнул.

– Наверное, вам очень их не хватает.

– Постоянно, – искренне ответил он. – Каждый день. Каждый миг.

У Изы защемило сердце.

– Мистер Байдерман, – сказала она, – мы бы очень хотели с вами подружиться. Конечно, если мы вам не слишком досаждаем.

Лэйни подошла к соседу и, не колеблясь ни секундочки, крепко его обняла, как умеют обнимать только девочки, которым четыре года и три четверти.

– Давайте длужить, – произнесла она приглушённым голосом.

Мистер Байдерман удивлённо на неё посмотрел. Вид у него был несчастный и печальный. Когда Лэйни его отпустила, он сел на корточки и молча взял её за руку. А потом поднял взгляд на Оливера. Тот шагнул вперёд.

– Извините за ту гадкую записку.

Мистер Байдерман кивнул:

– Я её заслужил. И даже больше.

Гиацинта протянула мистеру Байдерману руку и помогла ему подняться.

– Пойдёмте, рождественский завтрак стынет.

– Нет-нет, я не могу, – возразил Байдерман. – Я не могу выйти из квартиры.

– Вы же вышли, чтобы отнести нам котёнка с запиской, – напомнила Джесси.

– Это было единственное исключение, – парировал он.

– Не единственное, – поправила его Иза, помогая Гиацинте вывести мистера Байдермана за дверь, – а первое из множества.

* * *

Мама с папой дожидались детей у подножия лестницы.

– Что вы там делали так долго? – сердито крикнула мама. – И почему вы до сих пор в пижамах?!

– Мы всё объясним, – сказала Джесси.

Но маму было не остановить:

– Кастлманы пришли десять минут назад! Даже тётя Харриган и дядя Артур уже проснулись!

Тут показалась Иза. Она вела смущённого мистера Байдермана вниз по ступенькам.

– Мама, поздоровайся с мистером Байдерманом.

Мама с папой с изумлением наблюдали за тем, как мистер Байдерман маневрирует между коробками, поставленными вдоль перил.

– Извините, что я вот так, без приглашения, – сказал он так тихо, что всем пришлось напрячь слух. – Меня притащили насильно.

Первым от потрясения оправился папа.

– Что вы, ничего страшного, – произнёс он слабым голосом. – Пожалуйста, проходите. Э-э… Счастливого Рождества. – Он махнул в сторону Кастлманов. – Вы знакомы с Кастлманами?