Вампиры замка Карди - [35]

4

Конрад восстал против домашних наказаний только в пятнадцать лет. Он был уже очень рослый и — благодаря физическим упражнениям, к которым его понуждал Август — очень сильный и ловкий. Он казался скорее юношей, чем подростком. Но продолжал по-животному, утробно бояться Августа. И покорно ложился под ремень или плетку. А ведь наверное, он мог и раньше воспротивиться. Август еще в двенадцать лет начал возить его из школы на дополнительные занятия боксом, заявив, что этот спорт очень практически полезен, хоть и придуман англичанами. Конрад умел драться, а Август постарел и обрюзг. И главное — Август, похоже, ждал, когда же племянник восстанет. Потому что, когда это произошло, он не удивился. Совсем не удивился, когда на очередное «Конрад, поднимись ко мне в кабинет, мы должны поговорить о твоем непослушании» — Конрад, подавив внутреннюю дрожь, ответил:

— Нет.

Август сощурил глаза, пристально посмотрел на племянника. Уточнил:

— Нет?

— Нет. Я больше не позволю меня наказывать.

И когда Август в ответ замахнулся, желая отвесить племяннику свою фирменную убойную оплеуху — Конрад блокировал его замах и отшвырнул дядю через всю комнату к стене.

Конрад тут же встал в боевую стойку, выбирая позицию поудобнее. Он ожидал продолжения драки. И готов был биться насмерть, лишь бы не ложиться снова на этот диван, обтянутый черной кожей, каждую трещинку на которой он изучил вблизи, задыхаясь от боли в промежутках между ударами ремня.

Но Август поднялся с пола, поправил мундир, коротко хохотнул и почти с гордостью сказал:

— А мальчик-то вырос! Это надо отметить.

Август ушел в свой кабинет — и вернулся с бутылкой великолепного вина. Налил племяннику и чокнулся с ним. После этого драку продолжать было глупо.

Отто, правда, почему-то дулся. Видимо, его огорчило, что Конрада больше нельзя будет припугнуть наказанием, что их взрослая власть над ним рухнула в одночасье. Отто даже не стал пить и ушел.

Август же после первой бутылки поставил вторую. Похуже. А утром учил племянника справляться с похмельем.

С того вечера Август обращался с Конрадом как со взрослым. Как с равным. У них создалось даже какое-то подобие дружеских отношений. Хотя Конрад так и не простил дядю Августа. И дядю Отто тоже не простил. Он твердо решил, что отомстит им когда-нибудь. Он мог бы уже сейчас справиться с обоими — избить, даже убить… Но если он их убьет — вряд ли удастся скрыть преступление: наверняка полиция в два счета во всем разберется и Конраду придется идти в тюрьму. А отбывать еще какое-то наказание из-за этих двух мерзавцев — высшая несправедливость!

К тому же боль или даже смерть — это совсем не то, чего он хотел для Отто и Августа. Конрад хотел для них страха. Ужаса. Того, что для него в детстве было хуже любой боли. Так что Конрад не торопился со своей местью. В конце концов, какой-то умный человек сказал, что месть — блюдо, которое следует подавать охлажденным. То есть, самому остыть, подождать и нанести удар, когда враги ничего не будут ожидать. Хотя они, наверное, и сейчас от него ничего плохого не ожидают. Они думают, что в их маленькой мужской семье все в порядке. Все как и должно быть.

5

Ни Август, ни Отто так и не женились.

В молодости Август лелеял мечту о богатой наследнице, хотел пойти «по стопам сестрицы Бигги и подороже продать свою благородную кровь», но подходящей наследницы ему так и не встретилось. Все девушки, с которыми встречался старший из братьев фон Шлипфен, были или недостаточно глупы, посему не соглашались выйти замуж за Августа, или недостаточно богаты, и Август сам не решался жениться. Август утешал себя, что мужчине волноваться насчет возраста незачем, мужчине жениться никогда не поздно. Разменяв пятый десяток, Август начал мечтать уже не о богатой наследнице, а о хорошенькой юной барышне, которая согреет его постель и родит ему деток. Однако подходящую барышню он так и не нашел.

Впрочем, у Августа всегда были любовницы, и свой первый сексуальный опыт Конрад получил под его руководством. В день шестнадцатилетия племянника дядя отвел его в свою любимый бордель, угостил коньяком и устроил «посвящение во взрослую жизнь». Поскольку Август разбирался и в женщинах, и в коньяке, и всегда предпочитал все лучшее, первый опыт Конрада удался, второй тоже, и вообще вступление во взрослую жизнь прошло без душевных травм и даже без венерических болезней: Август был осторожен и ходил только в тот бордель, где был хороший врач и надежная мадам, действительно следившая за здоровьем свои подопечных.

Что касается Отто, то его женщины не интересовали вовсе. Даже в юности он старался держаться от них подальше: слишком много хлопот и беспокойства, да и от учебы отвлекает. Август утверждал, что Отто вообще девственник. И по секрету рассказал Конраду, как водил Отто в бордель и как Отто убежал в слезах, и как его тошнило в ближайшей подворотне от отвращения к шлюхе, которая пыталась всего лишь доставить ему удовольствие.

Отто очень не любил разговоров о своей несуществующей личной жизни. Он считал себя человеком, стоящим превыше низменных страстей. Ему хватало высокой страсти к фюреру и Рейху, и тайной страсти, которую он пока еще не готов был открыть миру: его тайной была вера в существование нечистой силы вообще и вампиров в частности. Этим страстям он отдавался полностью. Ни на что больше у него просто не оставалось ни сил, ни времени.