Вампиры в Москве - [29]

Но сейчас Надсади в сознании и приветствует Йона кратким поднятием головы. Он несколько раз моргает, дабы удостовериться, что перед ним не очередной мираж из его бредовых снов:

— Хорошо, что вы приехали, очень хорошо… Каждая минута сейчас дорога.

Высохшая рука властно приказывает слугам, лекарям и даже помощникам выйти из спальни и оставить их наедине, а затем, обессиленная падает на подушку. Голос больного настолько слаб, что Йону периодически приходится наклоняться к постели, чтобы расслышать слова, с трудом прорывающиеся сквозь булькающее дыхание:

— Я открыл секрет, я открыл…

— Это я слышал уже раза три.

— В любом случае, этот раз последний. Посмотрите, на полке, вот оно, средство Локкус.

На полке рядом с кроватью, между многочисленных пузырьков с лекарствами и баночек с мазями стоит роскошный графин из голубого хрусталя. Он прекрасно знаком Йону — именно в этом графине, всегда столь бережно прижимаемом к сердцу, словно кровное дитя, Надсади привозил в Келед результаты своих предыдущих попыток сотворить чудо. Йон недоверчиво хмыкнул и этот звук не укрылся от ушей барона:

— Можете не сомневаться, это оно.

— Не очень-то много…

— Не очень много?!! Да этого количества должно хватить лет на пятьсот всем вам четверым.

— Троим. Раду поссорился с отцом и уехал в Италию. Видимо, очень надолго.

— Ничего, за Локкусом он хоть с края земли примчится. Вы готовы попробовать?

— Я застим и приехал.

Еле-еле Йон сдержался, чтобы не добавить:

(— не затем же, чтобы глядеть, как ты подыхаешь)

— Тогда позвоните!

Глаза барона показывают на шелковый шнурок, висящий рядом с кроватью, и Йон послушно за него дергает. На звон колокольчика прибегает несколько хорошо вышколенных слуг.

— Скажите Тодо, пусть приведет кролика\ И быстрее. Что вы топчетесь, я же сказал — быстрее.

Его все еще смертельно боятся, и стремглав бросаются исполнять поручение, хочется верить, одно из последних.

И вот уже посреди комнаты стоит девушка удивительной красоты. Какие у нее спокойные серые глаза! И какие сочные губы, совершенно не похожие на те, что раньше так привлекали Йона — растрескавшиеся и слегка кровоточащие, с маленькой ранкой с обсосанными краями. Они совершенно другие — розовые, чуть-чуть припухлые, зовущие. Йон даже хочет их поцеловать, конечно, не человеческим поцелуем, а вампирическим укусом любви, но именно губы. Ведь в них тоже течет кровь…

Чем дольше он смотрит, тем неожиданное чувство все усиливается, он подходит вплотную, запрокидывает ее голову и впивается в губы. Девушка издает слабый вскрик.

Несколько минут вполне достаточно, чтобы отправить гулять по венам избранника количество вампирической крови, достаточное для проведения эксперимента с солнечным светом. Но Йона просто не оторвать. Надсади уже успел провалиться в очередной полуобморок, выйти из него, а поцелуй все продолжается.

Наконец, Надсади не выдерживает:

— Вам так понравилось?

— А… Извините… Я задумался.

— Задумался? Хорошо тому, у кого есть на это время. Ваша кровь начнет действовать через пару часов?

— Как обычно.

— Что ж, будем ждать…

Между тем, постепенно наступает утро. Медленно восходящее на небесный трон светило готовится обозреть, каких бед успела натворить ночь на этой земле и натворить ей в ответ еще большие. Специально для Йона, коротающего время в спальне барона, слуги занавесили окна плотными черными портьерами, предварительно все основательно проветрив. Но запах гниения неумолимо заполняет пространство. Впрочем, Йон настолько поглощен мыслями о девушке, что не чувствует зловония. Почему-то ему жаль, что ей суждено погибнуть!

— Два часа прошли!

Громкий голос Тодо выводит барона из оцепенения, а Йона — из попытки разобраться в причинах своего переживания из-за какого-то человеческого существа. В комнату вводят девушку и осуществляют весь немудреный процесс — растворяют в чаше с водой несколько капель средства, которое барон самоуверенно называет Локкусом, и дают девушке выпить. Еще немного времени на всасывание и ее выводят на залитый утренним солнцем балкон. Какой яркий свет, буквально режущий глаза! Но вот тяжелые шторы снова опущены и остается только ждать — увы, снова безумные крики ужаса. И как этот Надсади умудрился уговорить отца заняться такой глупостью!

Уже давно стало банальностью некогда меткое наблюдение, что время обладает удивительными свойствами и не особо приятными свойствами: годы пролетают быстро, а минуты иногда тянутся очень долго. Но как бы медленно не тянулось время для Йона, девушка уже находится на балконе гораздо дольше, чем необходимо, чтобы солнце обожгло ее нежную кожу — ведь на свою кровь он не поскупился.

Однако, снаружи все тихо, а барон прямо-таки сияет, насколько это возможно в его нынешнем положении:

— Вот видите, мне удалось!

Уж не скрыт ли в этом какой-то хитрый обман, может девушку просто спрятали от солнца, но даже беглого взгляда из-за штор достаточно, чтобы убедиться в честности эксперимента. Чудеса, да и только!

— Можно приводить обратно?

Йон кивает.

Девушку заводят внутрь комнаты, живую и невредимую. И, как кажется Йону, еще более зовущую его… Что? Уж конечно, не плоть. Неужели, душу?!