Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови - [15]

Она поднесла руку ко рту, словно вытирая губы, и вдруг разразилась тихим смехом, от которого у меня зашевелились волосы на голове. Потом она прыгнула на могилу и, вскинув руки, дюйм за дюймом стала исчезать под землей. Эркомб отпустил мою руку, которую прежде требовательно сжимал, призывая хранить молчание.

— Идемте, — произнес он.

Подхватив кирку, лопату и веревку, мы двинулись к могиле. Почва была сухой и песчаной; копнув полдюжины раз, мы добрались до крышки гроба. Эркомб разрыл киркой землю, и затем, пропустив через ручки гроба веревку, мы попытались его поднять, что потребовало немало времени и усилий: когда дело было сделано, солнце, осветив край могилы, уже возвестило о наступлении утра. С помощью отвертки профессор освободил крепления крышки, сдвинул ее в сторону, и мы оба взглянули на лицо миссис Эмворт. Ее глаза, некогда сомкнутые смертью, были открыты, на щеках играл румянец, алые, полнокровные губы, казалось, улыбались.

— Один удар, и все будет кончено, — сказал Эркомб. — Вам не стоит смотреть.

Говоря это, он подобрал кирку и, приложив ее конец к левой груди покойницы, примерился. И хотя я знал, что за этим последует, я не нашел в себе сил отвернуться…

Он сжал кирку обеими руками, приподнял ее на несколько дюймов, чтобы точнее прицелиться, и со всей силы опустил на грудь трупа. Из тела, которое давно покинула жизнь, хлынул фонтан крови, в следующее мгновение с глухим всплеском ударивший в погребальный саван; одновременно с алых губ сорвался истошный, пронзительный крик, подобный вою сирены, и затем замер. И вдруг так же мгновенно, как вспыхивает свет, ее лицо непоправимо, гибельно исказилось, округлые румяные щеки сморщились и сделались пепельно-серыми, рот провалился.

— Слава богу, все кончено, — выдохнул Эркомб и, не медля ни секунды, задвинул крышку гроба на прежнее место.

День стремительно занимался, и мы, как одержимые, торопливо опустили гроб в могилу и закидали его землей. Птицы огласили воздух первыми песнями, когда мы возвратились в Максли.

Бэзил Коппер

Бэзил Коппер родился в 1924 году в Лондоне и длительное время работал журналистом и редактором газеты. Его первое художественное произведение увидело свет в 1938 году. Хотя на сегодняшний день он является весьма плодовитым автором фантастической и «страшной» беллетристики, первая публикация Коппера в этом жанре состоялась только в 1964 году, когда его рассказ «Паук» появился на страницах антологии «Панорама ужасов-5».

Перу Коппера принадлежит огромное количество детективных произведений, в том числе восемь сборников рассказов и один роман о Соларе Понсе, похожем на Шерлока Холмса сыщике, придуманном некогда Августом Дерлетом, а также более полусотни романов о Майке Фарадее, частном детективе из Лос-Анджелеса, которые писатель сочинял по два и более ежегодно с 1966-го по 1988 год. В романах этого цикла присутствуют некоторые недостатки, естественные для автора, никогда не бывавшего в США.

Наибольших успехов Коппер достиг в литературе ужасов — благодаря, в частности, сборникам рассказов «Еще не в сумерках» (1967), «У изголовья зла» (1973), «Явление демонов» (1978) и романам «Проклятие насмешников» (1976) и «Некрополь» (1977). По сюжетам многих его рассказов сделаны теле- и радиоинсценировки. Он также написал высоко оцененный телесценарий по мотивам классического рассказа М. Р. Джеймса «Граф Магнус». Кроме того, Коппер — автор двух серьезных исследований: «Вампиры — в легендах, фактах и искусстве» (1973) и «Оборотни — в легендах, фактах и искусстве» (1977).

Рассказ «Доктор Портос» был впервые опубликован в антологии «Они появляются в полночь» под редакцией Питера Хэйнинга (Лондон: Лесли Фрюин, 1968).

Доктор Портос (© Перевод К. Тверьянович.)

I

Нервное истощение, так сказал врач. А ведь Анджелина никогда в жизни не болела. Нервное истощение, видите ли!.. Нет, тут что-то посерьезнее. Возможно, стоило бы даже обратиться к специалисту. Но мы забрались в такую глушь, и местные жители так лестно отзываются о докторе Портосе. И зачем только мы вообще переехали в этот дом? Прежде Анджелина чувствовала себя превосходно. Невозможно представить, что моя жена могла так измениться всего лишь за пару месяцев.

В городе она была весела, жизнь в ней так и кипела; теперь же, глядя на нее, я с трудом сдерживаю волнение. Бледные впалые щеки, тусклые усталые глаза — ей всего двадцать пять, а красота ее уже увяла. Быть может, все дело в этом доме, в его обстановке, в воздухе, которым мы дышим? Да нет, едва ли это возможно. Иначе почему все старания доктора Портоса ни к чему не приводят?

Перемен к лучшему пока не заметно, несмотря на все его искусство. Если бы не завещание моего дяди, мы ни за что сюда не приехали бы.

Пусть друзья говорят, что я скряга, пусть люди думают, что им угодно, но правда в другом: мне просто нужны были деньги. Я и сам не слишком крепок здоровьем, а работа в семейной фирме (нашей семье принадлежит весьма уважаемая бухгалтерская контора) убедила меня в том, что образ жизни надо менять. Но я не мог позволить себе оставить службу, как вдруг благодаря дядиному завещанию, условия которого изложил мне наш семейный адвокат, решение пришло само собой.