Вампир для художницы - [21]

На это Салем лишь поджал губы.

— Я редко ошибаюсь.

— Думаю, это как раз тот редкий случай.

Кайл похлопал друга по плечу, поставил бокал на подоконник и, посчитав разговор оконченным, ушел. А Салем еще долго вглядывался в темноту сада за окном и пытался понять, как же так вышло, что всё это стало вдруг важным для него.

* * *

Подготовка к приему по случаю нашей с Риком помолвки шла полным ходом. Мама безуспешно пыталась втянуть меня в этот процесс. И я, в общем, даже не была против, но обострившиеся приступы слабости и апатии перечеркивает всё. Я с большим трудом просыпалась по утрам, пропускала завтрак, а порой и обед, почти потеряв аппетит. В мастерскую же не заходила в вовсе, не было ни желания, ни сил вообще что-либо делать. Чувство тоски, что последнее время преследовало меня, сменилось безразличием.

Мама списывала это на волнение, а я не спешила ее разубеждать, абсолютно не понимаю, что со мной происходит. В конце концов, сбежав всего этого в городской дом Кайла, решила посоветоваться с Лаей. Она эмпат, и пусть эмоции вампиров ей недоступны, я надеялась, она сможет что-то подсказать.

Сегодня вечером должен был вернуться Рик и уж он-то точно озаботится моим состоянием. Скорее всего, предложит показаться доктору, но мне почему-то казалось, что медицина здесь не поможет.

Лаи дома не оказалось. Неудивительно, разгар рабочего дня, она наверняка в одном из своих магазинах. Возвращаться к пышущей энтузиазмом маме не хотелось, и я решила подождать Лаю, устроившись в одном из кресел в столь любимой мной гостиной.

Мысли в голове появились, как воск догорающий свечи. Комната перед глазами расплывалась, и я не успела понять, что теряю сознание, а темнота уже приняла меня в свои зыбкие объятия.

Сознание возвращалось неохотно. Неприятный гул в ушах, видимо, был чьим-то голосом, но я никак не могла понять, что мне говорят. С трудом разлепив веки, я увидела перед собой встревоженное лицо Лаи. Я зажмурилась и застонала. Никогда не теряла сознание, ощущение премерзкие: в голове шум, во рту пересохло и ты никак не можешь понять, по какую сторону реальности находишься и что происходит.

— Ева, милая, ты слышишь меня?

Мне наконец-то удалось разобрать слова, и я выдохнула слабое:

— Да.

И вдруг почувствовала, что лежу, хотя последнее что помню — как сидела в кресле в гостиной, решив дождаться Лаю. Дождалась.

Я всё-таки нашла в себе силы осмотреться и поняла, что лежу на кровати в собственной комнате.

— Что произошло? — хотя и так было понятно, что произошло, но я не способна была собрать мысли в кучу.

— Это мы у тебя хотели спросить, — Лая поднесла мне стакан с мутноватой жидкостью, будто в воду капнули молоко, — на вот, выпей, должно стать легче.

Я села и безропотно приняла стакан. Лае я доверяла, а она, как ведьма, хорошо разбиралась в травах, и в стакане, скорее всего, был какой-нибудь укрепляющий отвар. Насторожило меня другое.

Мы?

Я не собиралась посвящать Кайла в свои проблемы и не хотела чтобы он знал об обмороке. Но, окинув комнату взглядом ещё раз, увидела совсем другого вампира.

Салем стоял у двери, поэтому я не сразу его заметила, но, встретившись со мной взглядом, он сделал несколько шагов вперёд. В его глазах читалось неприкрытое беспокойство, и это настолько не вязалась с его обычным надменным образом, что я нахмурилась и не очень вежливо спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Я нашел тебя без сознания в гостиной и принёс сюда. Может, объяснишь, что с тобой происходит?

— Тебя это в любом случае не касается, — отрезала я, чувствуя, как от выпитого зелья возвращаются силы, и проясняется сознание.

Салем с шумом выдохнул воздух и сердито сжал губы.

Лая, наблюдавшая за нами, недовольно прикрикнула:

— Ну, хватит вам. Ева, он прав, ты должна рассказать.

— Что рассказать? — Спросила устало. Эта небольшая перепалка, кажется, стоила только что вернувшихся сил, и я снова почувствовал слабость.

— Всё. — Категорично заявила Лая. — Вампиры просто так не теряют сознание и не лишаются сил, сказав несколько предложений.

Да, она тоже это заметила. Налив из графина той же мутной жидкости, сунула стакан мне в руки.

— Пей. И рассказывай. Как часто с тобой такое происходит?

Я снова послушно проглотила горьковатая зелье и, ощутив прилив сил, сказала:

— Это первый раз.

— Но ведь этому что-то предшествовало?

Я вздохнула и решила ничего не утаивать, в конце концов, я ведь и собиралась поговорить об этом с ней. А на Салема плевать.

— Да. Странная слабость и головокружение. А ещё, знаешь, — я подняла на неё глаза, — иногда так тоскливо становилось, хоть волком вой. Причём, это чувство возникало даже рядом с Риком. Но в последнее время это чувство сменилось безразличием. Ко всему. Я даже есть почти перестала, просто не хочу.

— И как давно это началось?

Я подтянула колени к груди и, обняв честно сказала:

— Через два дня после первой выставки в Эверетте.

Лая помрачнела и посмотрела на Салема.

— Мы должны рассказать Кайлу.

— Нет! Нет, пожалуйста, — я вцепилась ей в руку, — не говорите ему ничего.

— Дорогая, — она говорила со мной, словно с ребёнком, — Кайл не простит нам, если мы ему не скажем.