Вам доверяются люди - [132]
— Егор Иванович? — вопросительно сказал Рыбаш.
— М-да, — промычал Львовский. — Это уж у Мезенцева легче попросить.
Рыбаш обрадованно подтвердил:
— А пожалуй, у Фэфэ есть. И он, по-моему, не жадный.
— Не жадный, — согласился Львовский, — только безразличный.
— Ну, знаете, если так разбираться, у кого занимаешь…
— Ох, тут-то и надо разбираться… — Матвей Анисимович встал, щелкнул своим портсигаром с лошадиной мордой, угостил папиросой Рыбаша, закурил сам и мельком спросил: — Кабинет Мезенцева не заперт? Хочу позвонить по телефону…
Он начал с Лозняковой и Задорожного. Их номер был свободен, но никто на звонок не подходил. Вешая трубку, Львовский вспомнил, что Кира вчера говорила ему, что они все втроем — папа, тетя Юля и она — уедут после парада за город, на дачу к папиным друзьям, и останутся там до третьего числа. «Я сперва не хотела ехать, а теперь очень хочу!» — объясняла она и значительно поглядывала на Матвея Анисимовича.
Так. Значит, Лознякова и Задорожный уехали. Степняк?.. Львовский позвонил Илье Васильевичу. Тот с огорчением ответил, что Надя три дня назад купила ему совершенно ненужный импортный костюм, а себе — какое-то пальто, и они сидят без копейки.
— Илья, а ты не мог бы… ну, аванс мне, что ли, дать? Или вперед за отпуск выплатить?
— Сейчас — никак нельзя, — сказал Степняк. — Понимаешь, только что этот акт ревизоров Госконтроля, и Бондаренко мечтает, как бы меня прищучить. А я с ней драку затеял… Да что у тебя стряслось?
— Беда, — коротко ответил Львовский.
— С Валентиной Кирилловной?
— Нет, другое… Ну ладно, Илья, нельзя так нельзя. Передай привет Надежде Петровне.
Глядя в окно, Львовский несколько минут молча думал о том, что — ничего не поделаешь! — придется обращаться к Мезенцеву.
Тот сразу снял трубку.
— Матвей Анисимович?.. Благодарю, что вспомнили… Как празднуете?
Львовского обдало жаром: Фэфэ принял его звонок за первомайское поздравление… После этого было еще труднее перейти к просьбе о деньгах. Все-таки, запинаясь и ненавидя самого себя, он кое-как изложил дело и даже, сгорая от стыда, добавил:
— Крайняя необходимость… жена…
После секундной паузы Мезенцев, как всегда непринужденно и учтиво, ответил:
— Матвей Анисимович, я вам откровенно скажу. Если бы не предстоящая поездка, с удовольствием выручил бы. Но, понимаете, больших накоплений у меня нет, а ехать советскому ученому за границу надо в приличном виде. Приходится заново экипироваться. Да и с собой, конечно, нужны деньги. Так что и рад бы услужить, но…
— Да, да, конечно… Не подумал… извините, — забормотал Львовский и еле выдавил: — Всего хорошего!
Он закрыл лицо руками и несколько минут сидел неподвижно, поставив локти на стол того самого Мезенцева, который только что отказал ему так спокойно и равнодушно. «Я же знал, знал…» — мысленно повторял Львовский, мучаясь пережитым унижением. Потом, немного успокоясь и уговаривая себя, что в общем Фэфэ по-своему прав, он отнял от лица руки. Что же все-таки делать? Неужели звонить Окуню?
«А ведь так легко рассуждал, что душу продал бы любому черту-дьяволу за этот телевизор, — насмехаясь над самим собой, размышлял Матвей Анисимович. — Чем Окунь хуже черта? Для Фауста сделка с Мефистофелем тоже наверняка была достаточно омерзительной…»
На столе Мезенцева, под стеклом лежал отпечатанный список телефонов райздрава и врачей больницы. «Окунь, Егор Иванович… И-1…» Львовский набрал номер.
— Ал-ло-о? — жеманно сказал женский голос.
— Можно Егора Ивановича?
— Кто спрашивает?
«Ого, как поставлено!» — подумал Львовский и назвался. Слышно было, как жеманный женский голос повторяет: «Сказали — Львовский! Ну да, Львовский…» — и вслед за тем в трубке зазвучал жирный басок Окуня:
— Матвей Анисимович?! Чему обязан?
Львовский, мысленно твердя себе: «Держись, Фауст!», ровным голосом сказал:
— Я позволил себе побеспокоить вас, Егор Иванович, в силу исключительных обстоятельств… Не можете ли вы срочно выручить меня деньгами?
— Деньгами? — изумленно переспросил Окунь.
— Именно деньгами, — Львовский стиснул трубку, — и даже немалыми. Я, конечно, дам вам расписку, если хотите — нотариальную… Словом, мне необходимо послезавтра утром иметь тысячу рублей.
— Тысячу? — Окунь явно раздумывал.
— Да.
— Гм… А… надолго?
Стараясь не изменить деловито-бесстрастному тону, Львовский сказал:
— На полтора месяца. До пятнадцатого июня.
Он не рассчитывал заранее, за какой срок сумеет отдать деньги, но сейчас мгновенно прикинул: «Буду дежурить за всех, кто пожелает. За полтора месяца наберу».
Окунь, однако, успел принять решение:
— Матвей Анисимович, дорогуша, на полтора месяца — никак! Верьте совести — никак!
— А на сколько? — Львовский еще крепче сжал трубку.
— Да не устроит вас, голубчик, не устроит… Жена должна не позднее пятого ехать за дачу платить… Знаете этих проклятых частников? — в баске Окуня зазвенело благородное негодование. — Требуют при найме минимум половину. А ведь у нас детишки, без дачи нельзя… До пятого мог бы, а больше — никак. Устраивает?
— Нет, не устраивает, — еле владея собой, ответил Львовский. — Извините. До свидания.
Итак, продажа души не состоялась. Очевидно, надо ждать возвращения Лозняковой. Третьего она выйдет на работу в девять утра. Сразу же попросить и, если у нее есть, звонить Расторгуеву: «Дежурю, смогу привезти только завтра…» Это ничего, один день — ничего. Еще один день!
Действие в книге Вильяма Ефимовича Гиллера происходит во время Великой Отечественной войны. В основе повествования — личные воспоминания автора.
Вильям Гиллер (1909—1981), бывший военный врач Советской Армии, автор нескольких произведений о событиях Великой Отечественной войны, рассказывает в этой книге о двух днях работы прифронтового госпиталя в начале 1943 года. Это правдивый рассказ о том тяжелом, самоотверженном, сопряженном со смертельным риском труде, который лег на плечи наших врачей, медицинских сестер, санитаров, спасавших жизнь и возвращавших в строй раненых советских воинов. Среди персонажей повести — раненые немецкие пленные, брошенные фашистами при отступлении.
Новый роман Вильяма Гиллера «Тихий тиран» — о напряженном труде советских хирургов, работающих в одном научно-исследовательском институте. В центре внимания писателя — судьба людей, непримиримость врачей ко всему тому, что противоречит принципам коммунистической морали.
Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.
Роман «Буревестники» - одна из попыток художественного освоения историко-революционной тематики. Это произведение о восстании матросов и солдат во Владивостоке в 1907 г. В романе действуют не только вымышленные персонажи, но и реальные исторические лица: вожак большевиков Ефим Ковальчук, революционерка Людмила Волкенштейн. В героях писателя интересует, прежде всего, их классовая политическая позиция, их отношение к происходящему. Автор воссоздает быт Владивостока начала века, нравы его жителей - студентов, рабочих, матросов, торговцев и жандармов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Иванович Тарасов (1900–1941) заявил себя как писатель в 30-е годы. Уроженец вологодской деревни, он до конца своих дней не порывал связей с земляками, и это дало ему обильный материал для его повестей и рассказов. В своих произведениях А. И. Тарасов отразил трудный и своеобразный период в жизни северной деревни — от кануна коллективизации до войны. В настоящем сборнике публикуются повести и рассказы «Будни», «Отец», «Крупный зверь», «Охотник Аверьян» и другие.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Всё началось с того, что Марфе, жене заведующего факторией в Боганире, внезапно и нестерпимо захотелось огурца. Нельзя перечить беременной женщине, но достать огурец в Заполярье не так-то просто...
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».