Валютный синдром - [6]

Стыдно? Похоже, не всем. Отчего никто не удивляется, что, например, иностранец может взять в Москве машину напрокат, а наш с вами земляк — нет? У нас что, машин больше, чем у них? Или они нужны москвичам меньше?

Из открытого письма Григорию Бакланову, опубликованного в "Московском литераторе".

"Для иностранцев — и только для них! — в Москве и других городах работают специальные магазины, где они на свою валюту могут приобретать и беспрепятственно вывозить самые дефицитные наши книги. С той же целью создано Всесоюзное объединение "Международная книга", которое занимается торговлей и широким обменом с книготорговыми организациями всей планеты. Не случайно ведь многие из прорвавшихся в зарубежный вояж наших сограждан тратят там последние валютные гроши не на пресловутые "тряпки", а на покупку советских, но недоступных в Союзе книг… По поручению искусствоведов-контролеров Главного управления культуры исполкома Моссовета Н.И. Бурмистрова".

Почему, в самом деле, мы пользуемся услугами спекулянтов, а "Березки" ломятся от книжного изобилия? Там легко купить "Мастера и Маргариту", в которой М. Булгаков описал посещение Бегемотом и Фаготом валютного магазина и наметил первопричину…

Блокнот-IV

"Выказывать респект" к чужестранцам повелось еще со времен петровских. И, наверное, с этих же самых времен отношение к ним сложилось такое, как будто они из другого теста. Причем лучшей закваски. К иностранцам везде относятся иначе, чем к своим согражданам, но нигде, пожалуй, не ставят на них оптом клеймо первого сорта, тем самым считая нормальным, что второй сорт — реальная категория для оценки человека. Я решительно против столь популярного кое-где активного неприятия "чужеземцев", но чувствовать себя второсортным потребителем оставшихся после интуристовских "спецобслуживаний" ресторанно-зрелищных благ как-то не очень приятно.

В свое время долго и судорожно искали космополитов, низкопоклонников, раболепствующих перед Западом. И чего, спрашивается, не заглянули к чиновникам и буквоедам? Тут "космополитов" пруд пруди, и они, как мне представляется, не очень-то скрываются. В открытую декларируют свои гостиничные "рекомендательные" принципы, из которых автоматом следуют запреты для нас с вами. Где точка, в которой уважительное отношение к иностранному переходит в фетишизацию всего заграничного? Наверное, это происходит, когда почитание подменяется поклонением. Некоторые причиной такому отношению полагают исконно русские традиции. Помноженные на осознание величия собственного народа… Как знать. А может, это — действо бюрократической магии, возведенной в квадрат валютного дефицита? С которым бороться труднее, чем с валютчиком Хосе.

Цитата-VI

Иностранным гражданам предоставляется у нас, как правило, национальный режим, го есть они пользуются теми же правами и свободами, что и советские граждане. И обязанности — те же. Не секрет, что очень многие из наших гостей не соблюдают "таможенные и валютные правила пребывания в СССР". Хотя иностранные граждане, "совершившие преступления, административные или иные правонарушения на территории СССР, подлежат ответственности на общих основаниях…".

Но дело в том, что наше отношение к зарубежным гостям не вписывается в понятие о подобном равенстве перед законом. Как-то сложилось так, что, смотря, допустим, телепередачу о задержанном в Малайзии с килограммовым грузом героина туристе и слушая комментарии, что-де за хранение ста граммов этого наркотика положена смертная казнь, волей-неволей ловишь себя на мысли: но его то просто вышлют — англичанин как-никак.

…Конечно, это замечательно, что сложилась у нас такая традиция…….. идти навстречу приехавшим издалека, будь то просто турист или будущий специалист, получающий в СССР высшее образование. Но не трансформируется ли иногда уважительное отношение к иностранцам в какое-то необъяснимое инопочитание, когда происходит деление на тех, "кому можно", и на "своих"?

КОГО или ЧТО мы уважаем? Наших гостей? Или содержимое их бумажников?

Альтернатива-1

В 1989 году Министерство морского флота СССР отважилось на некое новшество. Экипажам семи теплоходов позволили принимать валютные чаевые. (Полагаю, что чиновники министерства догадывались: в бумажнике едва ли не любого бармена, обслуживающего клиентов-иностранцев Черноморского пароходства, спрессованы не только "левые" рубли, но и доллары.) Валюта сдается в кассу, а сдавший получает премию в чеках серии "А", равную половине заработанных им чаевых. (Предлагаемую экипажу альтернативу — брать вознаграждение в обычных рублях по смешному курсу монументально непоколебимого Госбанка страны считаю лишь скучной данью ханжеской традиции; хотелось бы взглянуть на того, кто осознанно предпочтет легковесные бумажки с многообещающими надписями насчет обеспеченности "всем достоянием" Госбанка, которыми украшены наши скромные казначейские билеты, чекам Внешторгбанка СССР, столь же неброским, но все-таки гарантирующим дефицит.)

Все это любопытно. Все это хорошо хотя бы потому, что конкретно. Но все это — полумеры. (И не потому, что премия — размером в половину; составь она, допустим, как прогнозировалось вначале, четыре пятых от подаренного валютодарителем за вовремя поданный ужин или поднесенный до дверей каюты саквояж — все равно не стала бы мерой на 80 процентов. Даже для четырех пароходству участвовавших в эксперименте. Вернее, полуэксперименте.)