Валюта любви - [51]

Большую часть времени я провожу с Аднаном в его спальне. Клыки слона украшают стол у входа, а уголок для завтрака находится возле его личного бассейна. На постельном белье вышиты африканские животные. Каждая деталь совершенна. В его гардеробной полный набор формальных костюмов, повседневной одежды и таубов. Опять-таки, в его ванной комнате смесители и раковины из чистого золота и пуленепробиваемые стены. «Любая стена там, где я стою хотя бы несколько минут, должна быть бронированной», – объясняет Аднан. По крайней мере, здесь нет телохранителей. «Я устал от страха, – говорит он, – мне не нравится все время путешествовать под охраной».

Абсолютная дикость Кении – идеальный контраст с мягкостью нашей кожи. Мы жаждем друг друга. После того как в очередной раз занимаемся любовью, Аднан приводит меня в свою гардеробную. Мы стоим обнаженные, и тут он открывает свой сейф и вытаскивает кольцо с огромным бриллиантом в двадцать карат.

– Пусть оно будет у тебя.

И надевает кольцо на мой безымянный палец.

Мое сердце колотится, но в дурном смысле. Меня это пугает. Я подавлена.

– Я не могу принять. Извини, это чересчур!

Сую кольцо в его руку. Переход от бедной парижской модели к алмазам в двадцать карат слишком тяжел.

– Почему? Мне хочется, чтобы оно было у тебя. Это много значит для меня.

– Извини, но действительно не могу.

Думаю, я обидела его, потому что его по-мальчишески радостное волнение меркнет, когда он возвращает кольцо в сейф. Затем он резко снимает с вешалки белую рубашку к вечернему костюму.

– Как насчет этого? Это ты можешь принять?

Я киваю, глядя на него, пока он окутывает ею мои плечи. Чувствую себя маленькой девочкой. Уверена, он задается вопросом, что, черт возьми, со мной не так.

– Ты все-таки выясняла, какой фрукт я дал тебе в Париже?

– Нет, а что это было?

– Африканская рогатая дыня. И вот мы находимся в Африке. Ты съела ее?

– Нет, не могла понять, как это открыть и съедобно ли это вообще.

– Нужно использовать нож.

– Рада это узнать. В следующий раз воспользуюсь ножом.

Мы обнимаемся.

Позже на этой неделе Аднан отдает кольцо с большим бриллиантом своему управляющему имением, Фрэнку, тому козлу, который терроризировал меня в африканской саванне. У меня такое чувство, будто меня предали, ударили ножом в грудь. Во всяком случае, это кольцо, вероятно, не так много значило для него.

Время в Кении проходило в духе гедонизма – секс, еда, плавание, сафари и потом все сначала. Хотя АК объяснил ситуацию с «женой для удовольствия», до меня не доходило, что Сабина, девушка, которая присоединилась к нам в Испании, играет ту же роль. Когда оглядываюсь назад, зная об этом факте, понимаю, почему она была так холодна ко мне.

Мне хочется остаться в Кении и отправиться на Канарские острова с Аднаном, но я обещала быть подружкой невесты на свадьбе моей подруги в Калифорнии. Пилот Аднана доставляет меня из ранчо в аэропорт Найроби на небольшом винтовом самолете. Мы попадаем в страшную грозу, и вокруг нас бьют молнии. Самолет ныряет на сотни футов. Я в ужасе, но сдаюсь на милость непогоды, в надежде, что высшие силы контролирует ситуацию.

Когда пилот сажает самолет в аэропорту Найроби, он говорит:

– Мы сделали это! Не хотел тебе говорить, но это была самая ужасная гроза, в которую мне доводилось летать.

Прохожу в терминал, все еще потрясенная тем, что мы выжили.

После такой встряски невольно задаешься вопросами: «Почему меня пощадили? Для чего я живу?»

Аэропорт Найроби – абсолютная противоположность моему уединению с Аднаном. Бедность Африки видна повсюду. Грустные, изможденные лица, грязное тряпье вместо одежды, скрепленные скотчем коробки вместо чемоданов. Я окончательно вернулась в реальность – меня уже не коробит от слов «тревожные», «удручающие» и «смущающие». Через три часа, проведенные в этом убийственном терминале, сажусь в переполненный вонючий одиннадцатичасовой рейс до Парижа.

Спешу в свою квартиру, чтобы собрать немного вещей и предупредить Мадам о своем отъезде примерно на неделю. Захожу в свое новое агентство и узнаю, что меня забронировали на три недели для журнальной публикации в Милане, Италия, сразу после свадьбы. И мне уже пора в аэропорт Шарля де Голля, и снова одиннадцатичасовой перелет в Лос-Анджелес.

Во время долгого полета размышляю о переменах в моей жизни за последние восемь месяцев. Я наконец-то делаю успехи как модель, но это не имеет для меня того значения, как это представлялось мне раньше. Сначала ненавидела Париж, но теперь его люблю – это мой новый дом. Я вышла из неудачной связи с Джеком и теперь нахожусь в новых, прекрасных отношениях с Аднаном. Потеряла нескольких друзей, с которыми вместе росла, но приобрела много новых. Раньше была слепа к играм вокруг модельного бизнеса, но теперь, может быть, знаю слишком много.

Еще исполнила мечту всей жизни – побывала в Африке. Плавала в новых океанах и морях. Не заботилась о еде – меня кормили слишком обильно. Я была бедна, но жила в богатстве. Носила одежду с блошиного рынка, а также творения парижской высокой моды – Paris Couture – ручной работы.

Моя композитка в агентстве Karin Models