Валюта любви - [42]

Аднан звонит через несколько дней, приглашая меня пообедать в его доме в Париже. Он живет в доме 8 по авеню Монтень, неподалеку от офиса фирмы Dior. Охранник провожает меня по лестнице наверх, к Аднану и Доминику. Интересно, почему Доминик здесь. Аднан подбегает с крепким теплым объятием. Доминик целует мои щеки, а Аднан отправляется со мной на экскурсию по дому – по существу, особняку. Он проводит меня через изысканно оформленные спальни, ванные комнаты и гостиные.

Никогда не забуду огромную ванную комнату с турецкой баней, покрытую зелено-золотой мозаикой, с краном из чистого золота. Мы осматриваем комнату за комнатой. Он обожает технические гаджеты. Каким-то образом у него есть доступ к продуктам, которых я никогда не видела на рынке. Он демонстрирует, как его плеер с лазерным диском воспроизводит кино и музыкальное видео.

Мы присоединяемся к Доминику, ожидающему нас в столовой, где повар приготовил неофициальный обед. Аднан сидит в конце длинного обеденного стола, с одной стороны от него я, а с другой – Доминик. Во время обеда Аднан пересматривает документы о разводе. Он рассказывает о том, что Сорайа, его бывшая супруга, желает раздела совместно нажитого имущества по законодательству Калифорнии. Я не понимаю этих юридических тонкостей и удивлена, что он делится со мной частным документом. Его открытость заставляет меня чувствовать себя ближе к нему.

Затем он достает несколько каталогов ювелирных изделий от Van Cleef & Arpels, Boucheron и Cartier, там представлены драгоценности, которые могла бы носить королева. Ожерелье, похожее на ленту, усыпано сотнями изумрудов, окаймленных бриллиантами. Висячие серьги, стекающие нитями сверкающих бриллиантов, напоминающих капли воды. Он листает страницы и спрашивает меня:

– Что ты думаешь об этом? Тебе нравится это? Изумруды или сапфиры? Рубины или бриллианты?

Мне бы и в голову не пришло, что он станет заниматься покупками для меня. Он вручает мне буклеты.

– Скажи мне, какие тебе нравятся.

Я сижу в порванной футболке, джинсах и белых мокасинах, бегло просматривая «драгоценности для королевы».

– Я не знаю. Они все красивы. Но эта вещь мне нравится особенно.

Он серьезно собирается купить эти вещи?

Он продолжает читать документы о разводе. Уверена, что все это должно быть болезненным для него. Я сожалею о его боли, но рада, что он разводится, потому что иначе как могу быть с ним? Похоже, мне нравится проводить время с ним больше всего остального. После обеда меня отвезли домой в лимузине «роллс-ройс».

* * *

Три модели, включая меня, а также два стилиста, редактор и фотограф направляются в Халкидики, Греция, на Эгейское море. Руби, моя бывшая рыжая соседка по комнате, оказывается одной из моделей.

В первый же вечер Руби теряет сознание, ее голова падает боком в миску с супом, и нам приходится перенести ее в номер. На следующее утро в отеле болеют уже все, включая персонал отеля. Фотограф Пьер и я – единственные, кто не заразился этим жутким вирусом. Я намерена переждать эту напасть на пляже, заниматься водными лыжами, виндсерфингом и плавать в кристально чистой воде. К счастью, водитель глиссера здоров.

Прошло пять дней, но всем по-прежнему нездоровилось, так что Пьер принимает решение начать съемку. На площадке мы вдвоем, и он начинает интенсивную кампанию флирта со мной. Между нами установилась тесная связь, и мне льстит его внимание, но мне известно, что он женат, я не хочу действовать исходя из этого взаимопонимания. Вместо этого балансирую на тонкой проволоке, уклоняясь от его щенячьих приставаний и одновременно стараясь не вызвать в нем злость. Он грозится перебраться через балкон и проникнуть в мою комнату – уж не знаю, серьезен ли он или дразнит. Пьер оказался безвредным, и работать с ним было одно удовольствие.

Когда остальные участники съемок постепенно выздоравливают, собирается вся команда, чтобы закончить работу. По дороге в деревню мы останавливаемся из-за стада овец с пастухами, которое переходит дорогу. Деревня, лежащая за холмами, расположена недалеко от моря, что удобно для рыбалки и торговли, но скрыта от пиратов. Яркие дома выглядят так, будто они пережили землетрясения и бомбардировки. Их фасады целиком сняты и открыты для морского бриза; во многих домах можно увидеть скромную обстановку. На деревенской площади мужчины с дубленой кожей курят и пьют эспрессо, играют в карты и кости. Когда мне понадобился туалет в кафе, на деле это оказалось пластиковое ведро в деревянной будке. Их бедность вызывает невольное чувство вины, но при этом они великодушны и дружелюбны. Группка детей сопровождает нас, показывая нам фотографии «Ангелов Чарли», думая, что мы, три модели, похожи на них.

Мы возвращаемся в бухту, наполненную красочными, покрашенными вручную рыбацкими лодками. Рыбаки втягивают свои сети, кишащие рыбой. Пока я меняю одежду на открытом воздухе, Пьер предлагает сделать снимок «топлесс» (с обнаженной грудью). Во Франции многие обложки журналов, посвященные летней моде, демонстрируют снимки «топлесс», и я всегда считала, что они красивы и сделаны со вкусом. Мне немного не по себе, но я все равно снимаюсь.