Валюта любви - [41]

– Они такие милые и хорошо воспитанные. Производят очень хорошее впечатление.

– Теперь моя очередь, – добавляет он без нажима. – Ты когда-нибудь целовала девушку?

– Что?

– Ты когда-нибудь целовала девушку? – смеется он.

Он много рассказал о себе, поэтому я говорю:

– Да, но только один раз, в средних классах.

Он широко улыбается:

– Расскажи мне подробнее. Как далеко вы зашли?

– Мы учились в среднем классе и были пьяны. Я поцеловала ее в губы – просто чмокнула. И почувствовала себя виноватой, будто сделала нечто ужасное. Потом извинилась, но она даже не помнила об этом.

– Ты уверена, что это все, что вы делали?

– Да, уверена.

Я меняю тему.

– Итак, если вы из Саудовской Аравии, то как научились говорить по-английски? Вы и родились в Саудовской Аравии?

– Да, я родился в Мекке. Учился в египетской школе, а затем рано ушел из школы, чтобы поступить в колледж Университета штата Калифорния в Чико и в Стэнфордский университет. Поскольку мой отец был личным врачом короля Саудовской Аравии Абдул-Азиза Ибн-Сауда, у меня были нужные связи, и я начал экспортировать грузовики Chevy в Саудовскую Аравию, а затем тракторы Caterpillar для строительных проектов. Свой первый миллион долларов я заработал к семнадцати годам. Затем экспортировал самолеты с моим другом Говардом Хьюзом.

– Ничего себе, никогда не задумывалась, каким образом поступают в страны грузовики и тракторы.

Мы говорим всю ночь, обсуждая все что угодно – запретных тем нет. Я рассказываю ему о своем ревнивом бывшем парне, Джеке. Он сообщает мне, что вечеринка в Le Pirate стоила 25 000 долларов, а содержание яхты каждый месяц обходится примерно в 400 000 долларов.

Я рассказываю, как наведывалась в дом своих соседей из Саудовской Аравии; меня тянуло туда, потому что там было так спокойно. Рассказываю про Эрму, которая вместо бинтов использовала кофейную гущу на ранках своих детей, и как она позволяла мне пойти с ней в парк, чтобы собрать оливки и виноградные листья. Я могла удрать из дома, просто ради того, чтобы складывать с ней сухое белье после стирки. Она была очень милой, и мне хотелось, чтобы моя мама была похожа на нее.

Я сообщаю Аднану такие вещи, которые никогда никому не доверяла. Мне не приходилось ощущать такой сильной связи с кем-либо, мужчиной или женщиной, многие годы. Он не пытается поцеловать меня в этой маленькой комнате, что заставляет меня проникнуться еще большим доверием. Меня клонит в сон и хочется свернуться калачиком на его коленях и продолжить разговор, закрыв глаза. Но я этого не делаю. Просто откидываюсь на подушку.

– А который час? – спрашиваю я.

Он подтягивает рукав рубашки, чтобы посмотреть на часы, и смеется в недоумении.

– Пять утра!

Мы не можем в это поверить!

– Впечатление такое, будто мы здесь всего час. Неудивительно, что у меня глаза слипаются. Мне нужно поспать. Я ни на что не претендую, но можем ли мы с Пеппер переночевать здесь? А вы знаете, где она?

– Уверен, что она уже в постели. Я позвоню Киту и узнаю, в какой комнате она находится.

Он берет со стола телефон.

– Oh, oui, la chambre verte, merci. (О да, зеленая комната, спасибо.)

– Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Вы, девочки, ночуете в зеленой комнате.

Он обнимает меня на диване и встает, протягивая руки, чтобы помочь мне подняться. Открывает стальную дверь, и мы наклоняем головы под изогнутый металлический дверной проем. Он провожает меня в мою комнату и целует в щеки.

– Спокойной ночи, Жиль. Надеюсь скоро тебя увидеть.

Он не пытается поцеловать меня в губы, но я действительно хочу, чтобы он это сделал.

Пеппер появляется из душа с волосами, завернутыми в полотенце, и прыгает ко мне в постель.

– Ты можешь поверить, что это не сказка? – спрашивает она. – Где ты была? С Аднаном?

Я киваю.

– Было так весело. Странно. У меня такое чувство, будто знала его всегда.

Пеппер пытается выключить свет, но когда она нажимает на пульт, из шкафа у изножья кровати появляется телевизор. Она нажимает другую кнопку, и шторы закрывают окна. Наконец она попадает на кнопку, ведающую светом.

Мое тело устало, но мое сердце качает кровь, а ум совершает мозговой штурм. Пытаюсь разобраться в том, что происходит, и в конце концов засыпаю. Через час в дверь постучали.

– Mademoiselles (девушки), пора просыпаться – вам нужно ехать на ваш рейс! – Мы заставляем себя встать с постели, спуститься по лестнице вдоль борта огромного корабля и сесть в глиссер. Снаружи абсолютная тишина. Вода неподвижна, как стекло, и солнце только восходит. Когда мы уносимся прочь, кажется, будто я тросом привязана к Аднану, спящему в своей постели.

Пеппер допрашивает меня в машине и в самолете на обратном пути в Париж.

– Ты уверена, что не спала с ним? Ты не рассказываешь мне всего.

– Уверена, – говорю я, поднимая брови. – Мы просто поговорили. Из того факта, что ты спишь с каждым встречным, вовсе не следует, что и я это делаю.

Руби и я в Халкидики, Греция, лето 1980 года

Драгоценности для королевы

Сентябрь 1980 года, Париж и Греция

Париж холодный и дождливый, и я с трудом возвращаюсь в рабочий режим. Воспоминания о пиратской вечеринке, наших оживленных беседах, ужине на яхте, его прекрасной коже и глазах… Аднан отвлекает меня от работы! Меня ждет пятое собеседование для греческого журнала. В самом деле? Они должны увидеть меня пять раз для одной работы?