Валюта любви - [31]

Наконец появляется Руби, еще одна американская девушка из Атланты, и занимает другую сторону комнаты Селима, которую Мадам разделила на две части. Волнистые рыжие волосы и большая грудь Руби необычны для модели. Надеюсь, мы сможем стать близкими друзьями, но вскоре она переедет к английскому фотографу. Между тем моя комната со второй кроватью – «проходной двор» для девушек. Большинство из них крадут мою одежду, через постель прокладывают дорогу к публикации в журнале и норовят улизнуть, не заплатив денег за аренду. Каждая из них напоминает мне, что традиционный путь к вершине в этом бизнесе – использовать свое тело для чего-то иного, помимо демонстрации одежды.

Поскольку я прочно связана с Paris Planning, агенты без всякого стеснения проводят свои безумные сделки в моем присутствии. Они предлагают мне работу по съемке купальников в Карибском бассейне или в Африке, и я думаю, да, черт возьми, пока они не признаются мне, что должна заниматься сексом с фотографом. Если отказываюсь, они звонят другой модели и предлагают работу ей. Это повторяется множество раз, и меня убивает, что приходится пропускать прекрасные натурные съемки. Знаю, фотографии получатся удивительные, натура будет создавать ощущение праздника, и мне ужасно хочется поехать! Хотелось бы заставить себя переступить черту. Но я не могу. Не знаю, откуда возник этот моральный кодекс. Даже не понимаю его до конца. Полагаю, что речь идет не об отступничестве из корыстных соображений. Хочу честно добиться успехов и не использовать свое тело для сексуальных манипуляций. Хочу чувствовать, что заслуживаю того, чего добилась. И не хочу думать, будто пришла к этому обманным путем.

Проходят месяцы, и новые девушки приезжают в город, но я больше не предупреждаю их о хитростях и уловках агентства. Теперь это стало для меня частью игры. Считаю, что каждая девушка вправе сделать свой выбор, и не мое дело, как они решат поступить. Я изменилась, стала холоднее в бизнесе и как бы отстраненнее. Больше никому не доверяю в агентстве. Я стала профессионалом в том, чтобы по максимуму использовать и при этом игнорировать всю мерзость. Хотя Жеральд продолжает оказывать мне холодный прием, мне удается плотно поработать весь май, июнь и июль. Несмотря на то что мне достается лишь часть заработанных мной денег, мой банковский счет растет, и я продолжаю экономить и тщательно следить за расходами.

Каждую неделю собираю новые вырезки из журналов Cosmo, 20ans и еще многих других. И у меня наконец-то есть разворот в Vogue Paris. Реклама с моим лицом расклеена на автобусных остановках и в метро. Мое портфолио пополнилось прекрасными работами в результате сессий с тестовыми фотографами, и я добилась этого, не переспав с ними. Это просто заняло черт знает сколько времени.

Всегда есть несколько избранниц, которым не нужно поддерживать эти игры. Они вписываются в верхний один процент моделей, и с ними обращаются совершенно иначе, чем с остальными. Они – счастливые девушки, которые выиграли «генетический» джекпот и имеют идеальное сочетание данных, которые требуются именно сейчас. (Требования постоянно меняются.) Признаки, которыми они обычно обладают: длинные волосы, ровные белые зубы, большие глаза, маленький нос, полная верхняя и нижняя губа, лицо с детской припухлостью, узкие бедра, идеальная кожа и высокое, худощавое тело.

Они не производят впечатления неблагополучных в сравнении с некоторыми другими девочками. Они ведут себя уверенно и выглядят так, будто ни в грош не ставят работу модели. Похоже, клиент должен быть счастлив, что заполучил их. Они являются «звездами» агентства. Жеральд немедленно резервирует их для журналов Vogue и Elle. Они работают с лучшими художниками по прическе и макияжу, стилистами и фотографами. Им достаются все рекламные кампании косметических фирм и дизайнерских брендов, и они зарабатывают больше всех. Их никогда не отправляют на вечеринки и не просят спать с фотографами. Я, очевидно, не вхожу в эту группу.

Я, чудесный старик и его верблюд в Тунисе, 1980 год

Верблюд

Июнь 1980 года, Тунис

В Париже наступила «неверная весна», которая в принципе не весна. В этом году определенно не было никаких признаков лета. Если ты родом из Калифорнии, невольно начинаешь думать, что нехватка солнца повлияла на тебя. Но когда темнота действительно начинает меня изнурять, я неожиданно попадаю на съемку в солнечные края.

Пятнадцатого июня сажусь на рейс из Парижа в леденящую темную изморось. Стоит самолету подняться над толщей облаков, салон мгновенно заполняется ярким светом. Солнечное нежно-голубое небо все это время было надо мной, но его скрывали тяжелые серые тучи. Свет, теплота и радость проникают внутрь меня.

Тунис, Северная Африка. Пролетаю над Средиземным морем. Никогда не видела такого пейзажа – белый песок и бирюзовая вода. (У нас дома песок коричневый, а вода зеленая.) У зданий белоснежные оштукатуренные купола и арки. В аэропорту прыгаю в шаткий автобус, в салоне которого только стоячие места. Мы все хватаемся за веревочные петли наверху и держимся.

Дружелюбные темнокожие местные жители ютятся в тесноте. Беззубые старики дымят сигаретами без фильтра. Их вид кажется мне великолепным. Облако черного дыма окутывает автобус, когда водитель нажимает на газ. Каждый раз, когда колеса попадают в выбоину на песчаной дороге, все мы катапультируемся в воздух. С каждой новой выбоиной смех становится все громче. Пейзаж за окнами без стекол настолько красив, что трудно поверить в реальность происходящего: женщины, обернутые яркими тканями, несут на голове корзины с фруктами и идут в окружении своих детей. Я уже полюбила это место.