– Где Луринду и сын? – отрывисто спросил Нур-Син.
– Они там, – кисло ответил Шума и зарыдал.
Нур-Син бросился в дом. Вбежал в главный внутренний дворик, обогнул фонтан.
Они лежали рядышком – Луринду и Нидинту-Бел. Оба были пронзены мечами и не по одному разу. Лица сохранились, прически сохранились, глаза у сына были открыты. Нур-Син опустился на колени, закрыл мальчику глаза, положил его голову к себе на колени, так и застыл. Рукой осторожно гладил волосы Луринду. Она была как живая, но живой не была. Был недвижим и их мальчик.
И Нур-Син.
Что теперь вспоминать! Прошлое не вернешь. Пришли на ум слова Балату, в тот же день посетившего его дом. Он остался в Вавилоне, как, впрочем, и Иезекииль – сказал, что на нем слишком много грехов, чтобы возвращаться на Святую землю.
Пришел, долго сидел возле Нур-Сина, молчал, потом положил на стол рукопись, сжал другу плечо и удалился.
Нур-Син только вечером развернул свиток.
«Видел я в ночных видениях – вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий. Дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему.
И ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему…»[86]
Дочитать не смог – глаза слезились. С тех пор Нур-Син живет одиноко. Одиночество тоже суета, но нестерпимо мрачная, терзающая душу.
Привык.
Вспомнилось, как Кир посетил его в обгорелом доме. Шириктума, сказал он, разрубили на куски. Если это может тебя утешить.
Слабое ненужное утешение. Набонида сослали в почетную ссылку в Карманию – область, расположенную на востоке Парса. Там он и окончил свои дни. В народе говорят, его удавили, а кто приказал, сам, мол, догадайся. Другие утверждают, что умер Набонид тихо, дни окончил в молитвах. Испустил дух в полнолуние. Где правда, кто не знает?
* * *
Дом Нур-Сина, хранителя царских редкостей, посла, сына благородного Набузардана обрушился в месяце аддару, когда сильные дожди пролились на Вавилон. Обломки погребли под собой дряхлого старика, слуги и рабы едва успели спастись. Дождь затушил пожар. Никто не попытался раскопать уродливый глиняный холм. Еще одной язвой в городе стало больше. С тех пор на этом месте пусто, никто не откупил участок, не начал строиться. Через несколько лет вся улица сплошь превратилась в развалины.
Скоро пришел черед кварталу, затем и священной Эсагиле, Вавилонской башне, царскому дворцу. Скоро на месте Вавилона остались только холмы, камни. Местные жители забыли о вечном городе, Разрушали стены, добывали из-под земли кирпичи, строились поодаль.
Так и канул Вавилон.
