Вальс любви - [27]

— По рассказам Джека, один из ковбоев не ограничился одной только работой. — Удивленный внезапной сменой ее настроения, он надвинул шляпу на лоб.

— Дик был единственным исключением, а дедушка не имел права рассказывать такие интимные подробности. — Она резко повернулась и, ничего не видя перед собой, направилась в сторону Мулатки.

— Стой! — Энди скомандовал это таким голосом, что она на мгновение замерла. — Хорошо, не трогать тебя — раз. Какие еще правила установлены для наемной рабочей силы?

— Ковбои спят в комнате при конюшне. Вечером я приведу ее в порядок. Там достаточно длинная и широкая койка. В ванной комнате есть душ и все остальное.

— Как насчет питания?

— Я буду готовить завтраки и обеды и давать тебе с собой бутерброды. Тебе понадобится несколько дней, чтобы заменить здесь столбы и натянуть проволочную сетку.

— Разве мы будем работать не вместе?

— Я буду заниматься другим. Крыша конюшни нуждается в починке, к примеру. Выходные дни у тебя — суббота и воскресенье. В доме ты можешь пользоваться стиральной машиной и смотреть телевизор по вечерам.

— Короче говоря, — сухо заключил он, — ты здесь хозяйка, а я всего лишь работник.

— В отсутствие деда — да. Таковы общие правила для наемных работников.

— Слушаюсь, леди-босс! — Энди пародийно приложил пальцы к полям шляпы. — Больше не буду расстегивать ваши пуговицы, если вы лично о том не попросите. Но если попросите — берегитесь!

Избегая его сверкающего взгляда, Дорис стянула с рук перчатки, застегнула рубашку и села на Мулатку.

— Когда заканчивать работу, решать тебе. Но не слишком рано и не слишком поздно.

— В какое время будет завтрак и обед?

— Утром найдешь завтрак на плите, то же самое вечером.

Энди сжал челюсти:

— После одинокого обеда приходи за сладким на мою койку.

Она развернула Мулатку и взяла с места галопом, напугав Шейха.

VIII

Энди не собирался уговаривать Дорис изменить ее решение, ни когда насыщался в одиночку подогретым паштетом из индейки, ни когда, взбешенный, ложился спать в комнате при конюшне.

Но первым утром, раздраженный одиноким завтраком, он оставил на столе короткую записку:

«Вчера мы оба, хоть и по разным причинам, погорячились. Давай дружить. Просто дружить. Э. X.»

Сегодня, когда пошел седлать Андруса, он заметил ее на крыше конюшни. Оставив пакет со своим ланчем и бутылку с водой на земле у лестницы, где сидели Бой и Той, и предупредив их: не смейте трогать мою еду, Энди взобрался по лесенке на крышу. В глаза ему бросились обтянутые джинсами, добела протертыми седлом, круглые ягодицы Дорис. Просто обалденные.

Не зная, видит ли она его или просто не замечает, он остановился на последней перекладине и прочистил горло. От неожиданности она скользнула по скату крыши на несколько дюймов.

— Прости, я не хотел пугать тебя.

— Что ты хочешь? — резко спросила она.

— Я насчет собак. Ты не против, если я возьму Боя и Тоя с собой для компании?

— Если они захотят. — Она снова принялась вытаскивать гвозди молотком с расщепом. — Мне они сегодня не понадобятся.

— Тогда до скорого. — Он спустился на одну перекладину, но задержался, глядя на нее.

— Иди уже, раз идешь.

— Уже ушел, — заверил он ее, все еще пожирая глазами упругие, круглые… — Ты встала раньше обычного.

— Кто рано встает, тому Бог подает. Лошади, и Андрус тоже, накормлены и напоены. Его я оставила в стойле, остальных выпустила.

— Спасибо. Навоз тоже убрала?

Она кивнула:

— Твоя работа — изгородь. Не тяни с ней.

— Вы босс, леди. — Насладившись в последний раз притягательным зрелищем, он спустился на землю. — Нужно поздороваться с Андрусом. Что ты об этом думаешь, приятель? — спросил Энди своего коня. — Неплохое местечко для шестимесячного отдыха, а? Надеюсь, другие лошади обращаются с тобой лучше, чем хозяйка с работником?

Андрус потерся носом о его плечо, и Энди почесал его за ушами.

— Здесь у тебя не будет дружков — уличных пацанов. Да и я тоже буду скучать по ним. Хорошо еще, что мне не придется скучать по тебе.

Дорис наблюдала за ним через щель в кровле. Энди и Андрус явно любили друг друга. Это она понимала. Она тоже любила своих лошадей и знала, как благотворно они влияют на нее.

Энди заботливо ощупывал каждую мышцу и каждое сухожилие жеребца. Сама она каждое утро так же тщательно осматривала своих лошадей.

Она вдруг представила руки Энди, так же аккуратно и любяще ощупывающие ее тело, и замерла. Возвращаясь к действительности, Дорис заметила, что он посмотрел в ее сторону, видимо, привлеченный тем, что она перестала шуметь.

— Дорис? — позвал он. — С тобой все в порядке?

— Я, о'кей! — Откликнувшись, она снова взялась за гвозди и дранки.

Несколько минут спустя он выехал на Андрусе, и она напрасно пыталась не смотреть на него. На его широкие плечи. На мускулистые бедра. На шляпу, надвинутую по самые глаза. Собаки резво припустили вперед по тропе. Конь зарысил вслед, и внезапно она почувствовала себя очень одинокой.

Повеселела Дорис лишь в середине дня: спустившись с крыши перекусить, она обнаружила, что Энди забыл ланч рядом с лесенкой.

Когда солнце миновало зенит, Энди сверился со своими часами. Приедет ли Дорис с его ланчем? Догадается ли, что он нарочно оставил его, или решит, что просто забыл? Прочитала ли его записку? Довольна ли ее содержанием или использует ее в качестве мишени для дротиков?