Валерий Попенченко - [10]
Приглашение Рэя Робинсона в свой, подчеркиваю, в свой зал, было знаменательно. Думаю, что сам Рэй был далек от желания похвастаться перед нами своим мастерством и силой. Но та суета, какая-то показуха, сопровождавшие его тренировку со стороны окружавших его джентльменов, бросилась мне в глаза. Об этом непременно поговорим при встрече.
На следующий вечер — бой. Проходил он в закрытом стадионе «Уэмбли», Перед встречей — парад, звучат гимны, приветственные речи. Публика принимает нас хорошо. Незаметно рассматриваю своего противника, Эльф Мэтьюз — докер из Ливерпуля. Отлично сложен, одного роста со мной, но руки у него длиннее. Учитываю я эту немаловажную деталь. Буду работать на ближней и средней дистанции. Выбираю эту схему из нескольких вариантов, составленных с тренером еще в Москве.
Волнуюсь. А тут еще Володя Сафронов проиграл, проиграл, пришел расстроенный…
Как жалко, что нет рядом Филиппыча! Лишь он один умеет снимать предстартовую лихорадку. Выводит меня на ринг Виктор Иванович Огуренков, рядом мой друг — Борис Лагутин. Отвечаю невпопад, чувствую себя скованно, нет обычной уверенности и лишь с ударом гонга прихожу в себя…
Веду бой короткими «очередями» на средней дистанции, тесню противника в свой угол.
Слышу шепот Огуренкова: «Ноги!»
Ага, значит, ноги после удара «отстают». Защита у Эльфа превосходная.
В перерыве слышу: «Раунд твой. Надо кончать убедительно: за явным или нокаутом!»
Хорошо сказать: нокаутом! Я ведь, ты знаешь, никогда не думаю о нокауте. Когда ставишь такую задачу, — ни за что не получится. Притом я помнил наказ своего тренера перед отъездом: «Англия — это родина классического бокса. Важно победить не силой, а их же оружием: техникой, переиграть по очкам… Это очень важно. Итак, у тебя репутация рубаки, силовика. Вот и есть случай отличиться, убедить в обратном, что ты не зря носишь титул трехкратного чемпиона страны!»
Остальные два раунда я работал в своем плане и уверенно выиграл по очкам. В том, что англичане — настоящие ценители игрового бокса, мы убедились. Еще никогда я не слышал таких аплодисментов, в том числе и в свой адрес.
После боя в раздевалке, Эльф Мэтьюз познакомил познакомил меня со своим отцом, который тренирует его. Оказывается, я работал против семейного дуэта. Несмотря на проигрыш, они оба были довольны боем.
Мэтьюз-старший поинтересовался, кто мой тренер. А затем добавил: «Ваш тренер может гордиться вами. В таком бою и проиграть не стыдно». На память они оставили свои автографы на программе с их портретами.
Как я узнал потом, Эльф является фаворитом команды Англии и чемпионом страны. Ему все специалисты и пресса прочили победу надо мной. Перед встречей с нами он выиграл два боя в Польше у питомцев самого «папаши» Штамма!..
После матча вечерние газеты писали: «Советская команда является сильнейшей в мире». Мне было приятно читать, что я показал в бою «отличную технику», наконец-то! Такая похвала окрылила меня.
Вторая встреча состоялась в Вулверхемптоне. Мой противник — Джонни Кэйджер, дважды чемпион Англии и призер британских игр. Его я также чисто обыграл по очкам. Все три раунда. В итоге наша сборная одержала шестнадцать побед и потерпела четыре поражения!..»
Перед ноябрьскими праздниками 1962 года боксерская дружина, победившая в Лондоне, собралась в Москве. Совместные испытания и победы сплотили коллектив. Ребятам не хотелось расставаться, и было решено встретить праздник всей командой у Виктора Ивановича Огуренкова.
Валерий не забыл о своем желании «непременно поговорить» о Рэе Робинсоне, но разговор выплеснулся из рамок увиденной им тренировки профессионала и вскоре чуть ли не все присутствующие приняли в нем участие. Вскоре определилась и основная его тема: профессионалы и любители.
Валерий, горячий в спорах, занял, как всегда, бескомпромиссную, непримиримую позицию:
— Если вы хотите продолжить этот разговор, то давайте прежде всего условимся о терминологии. Мы говорим — боксер. Отлично! Но ведь боксер-профессионал и мы, те же англичане, с которыми мы соревновались, американцы, французы, итальянцы — словом, все любители находятся на разных полюсах спорта. И мне и вам, наверное, не очень правится слово «любитель». Есть профессия актера, есть актеры-любители. Это разные вещи. Подобных аналогий хоть пруд пруди. Я предлагаю сегодня по-прежнему считать себя боксерами, а профессионалов — коммерческими дельцами. Не хочу оскорблять порой очень достойных людей. Но не наша вина, что на Западе отличных спортсменов, сам бокс дельцы-антрепренеры превратили в предмет наживы, зверской эксплуатации. Ну что мне говорить вам, спортсменам. Вы знаете об этом, а сейчас сами видели этих прихвостней бокса: гладеньких, порой стареньких, окружающих Рэя и других профессионалов. Вот глазенки у них хищные, как у хорьков. Не один из них в жизни никогда не одевал боксерских перчаток, но наживаются на боксе почем зря.
— А знаете историю самого Рэя Робинсона? — спросил я.
Все повернулись в мою сторону. Еще в памяти ребят «порхал» по залу мускулистый негр; закончив свое «выступление» и набросив на плечи халат, вежливо пожимал им руки… — Он редчайшее исключение из общего правила. До сорока пяти лет ему удалось удержаться на поверхности, не попасть в долговую яму, уготовленную дельцами от бокса всем профессионалам.
