Валентинов день - [16]

Леди Грэнтли тяжело вздохнула.

— Госсет, проводите лорда Аласдэра в библиотеку и скажите повару, чтобы отсрочил обед на полчаса.

— Слушаюсь, миледи. — Дворецкий поклонился и бесшумно удалился.

— Поди узнай, что ему нужно. — Ее светлость поучала мужа и одновременно раздраженно размахивала рукой. Потом, страдальчески вздохнув, добавила: — Видимо, придется пригласить его к обеду.

— Этого требует вежливость, дорогая. — Граф живо поднялся и направился к двери.

Аласдэр стоял у высокого окна и рассматривал зимний сад, но, услышав шаги хозяина, обернулся и поклонился.

— Милорд, прошу прощения за неожиданный визит. Но я по поручению Эммы и не займу у вас много времени.

— Ах нет, вы должны с нами пообедать. — Слова графа прозвучали скорее как просьба, а не приглашение. — Мы как раз собирались сесть за стол, и миледи хочет, чтобы вы к нам присоединились.

Аласдэр мог себе представить, какую реакцию вызвало его появление у грозной хозяйки. На губах мелькнула ироническая улыбка, тем не менее он ответил:

— С вашей стороны это очень любезно, сэр. Но я снял комнаты в «Корабле» и заказал там обед. Мне нужно несколько минут провести в спальне и гардеробной Эммы. Она уверена, что забыла в доме томик стихов, без которого никак не может обойтись. Кажется, подарок Неда. Она очень расстроена.

— Ну нет, мы не позволим вам обедать в таверне. — На этот раз граф проявил необычайную твердость. — Ужасная кухня… нет… нет! Поешьте с нами, старина! Повар леди Грэнтли вполне сносен… даже очень. Пообедаете, а потом найдете книгу Эммы. — И он увлек гостя к двери.

Аласдэр сдался и, сделав над собой усилие, пошел приветствовать недовольную хозяйку.

— Видишь, дорогая, — вскричал граф, когда они вошли в салон, где леди Грэнтли сидела за вышиванием, — я уговорил лорда Аласдэра с нами пообедать. Он приехал по поручению Эммы. Она забыла книгу… подарок Неда… и думает, что та все еще в спальне… Предпочитаете шерри, Аласдэр?

— Спасибо, сэр. — Молодой человек поклонился леди Грэнтли. — Я проездом в Дорсет, к друзьям, мэм. Эмма попросила меня заглянуть сюда. Надеюсь, не доставил вам слишком больших неудобств?

— Ну что вы, — смилостивилась ее светлость, буравя гостя глазами. — Но боюсь, вам придется разочароваться. Домоправительница основательно перетряхнула спальню Эммы и, мне сдается, не нашла никаких ее вещей.

— Эмма спала в этой комнате с тех пор, как покинула детскую. И завела себе множество тайничков, которые, возможно, неизвестны домоправительнице. — Аласдэр принял у хозяина бокал. — Она дала мне ясные инструкции, где посмотреть. В спальне и в гардеробной. — Он пригубил вина и кротко улыбнулся хозяйке.

Леди Грэнтли засопела, но не нашла причины для отказа.

— Надеюсь, милейшая Эмма хорошо устроилась в Лондоне, — вступил в разговор лорд Грэнтли.

— И занялась поисками мужа, — едко вставила его супруга. — Ей уже двадцать два — вполне можно засидеться в девицах.

Приход дворецкого, объявившего, что стол накрыт, избавил Аласдэра от необходимости отвечать на это замечание. Он предложил руку хозяйке и сопроводил в столовую.

В течение всего бесконечного, но заурядного обеда Аласдэр старался быть любезным, хотя его одолевали воспоминания о тех временах, когда он часто ел за этим столом и чувствовал себя словно дома рядом с Недом и Эммой. Трапезы сопровождали смех и остроумные беседы. Эмма сидела напротив: ее глаза искрились, волосы в свете канделябра переливались мириадами оттенков. А Нед… Нед сидел справа от отца, пока не занял его место во главе стола. У него всегда была наготове какая-нибудь история или веселая шутка. Втроем они подшучивали друг над другом и… любили друг друга.

За двенадцать лет накопилось много воспоминаний, и теперь они отзывались болью потери, горечью злости и предательства.

Аласдэр поднял бокал и сделал большой глоток. Вопреки обещаниям лорда Грэнтли еда оказалась невкусной, но бургундское — превосходным. У отца Неда был замечательный винный погреб, и Нед тоже старался его сохранять. Контрабандисты часто причаливали к побережью Гэмпшира и Дорсетшира и редкую усадьбу не снабжали вином. И теперь, глядя на побагровевшее лицо лорда Грэнтли, Аласдэр решил, что тот пошел по стопам родственников — по крайней мере в том, что касалось потребностей винного погреба.

С огромным облегчением он заметил, что хозяйка сделала движение, собираясь подняться, и сам вскочил на ноги. Ее светлость оставила мужчин за портвейном, но при этом строго наказала супругу, чтобы тот помнил о подагре и не пил больше двух рюмок.

Аласдэр провел с графом полчаса, но потом извинился, сказав, что ему следует выполнить поручение. Хозяин был слегка разочарован тем, что они не посидели подольше, но молодой человек оказался непреклонен, и граф, вздохнув, закупорил пробкой графин и поднялся.

— Вы знаете, как пройти. — Они вышли в коридор, и хозяин махнул рукой в сторону лестницы. — Я скажу Госсету, чтобы он зажег лампы в спальне Эммы.

— В этом нет необходимости, сэр. Я возьму свечу. — Аласдэр взял со стола в коридоре небольшую свечу и зажег ее от огромной восковой, укрепленной в тяжелом серебряном канделябре. Прикрывая пламя ладонью, он стал подниматься по подковообразным ступеням лестницы.