Валентин Пикуль - [72]

А изумиться было чему: оказывается, Валентин Саввич тоже жил на 4-й Красноармейской и, проходя по ней, нередко задерживался у пивного ларька, который находился на углу улицы, совсем рядом с нашим общежитием. Значит, мы в одно и то же время на протяжении нескольких лет ходили по одной и той же улице и скорее всего — не раз встречались. Вернее, проходили мимо друг друга.

Впоследствии, в минуты доброго настроения и откровенных воспоминаний о юности, Валентин Саввич с веселым сожалением шутил:

— Ну что же ты ни разу не подошла ко мне у ларька, я бы тебя пивком угостил…

Мой рассказ продолжался:

— В 1962 году с мужем отпраздновали свадьбу в Латвии. Потом уехали на Север.

— Я тоже в 1962 году приехал в Ригу, — и, узнав в каком месяце я прибыла, заключил с юмором: — Так ты всю жизнь шла по моим пятам…

Видимо, устав удивляться многочисленным совпадениям, как само собой разумеющееся воспринял Валентин Саввич названия тех мест, где я жила с мужем на Севере: Мурманск, Североморск, Полярный, губа Оленья, губа Ягельная.

После паузы заметил задумчиво:

— Я хорошо знаю эти места. Я там воевал, а ты опять приехала туда позже меня.

И совсем уже не удивляло то, что 23 марта 1958 года, когда я на той же 4-й Красноармейской отмечала свой очередной день рождения, в тот день у Пикуля была свадьба.

Жизнь сплела хитроумную косичку, распутать которую до конца не дано никому.

Завершая разговор, Валентин Саввич сказал:

— Судьба дала нам всё, чтобы быть счастливыми. И если неудачи будут преследовать нас, не надо отчаиваться, всегда нужно помнить, что на свете есть люди гораздо более несчастные, однако они гордо и с большим достоинством несут свой крест. Я верю, что мы будем счастливы, по крайней мере со своей стороны я попытаюсь сделать всё возможное и невозможное.

И хотя мы в тот вечер говорили о многом, я почти дословно запомнила именно эти его слова: «Судьба дала нам…» Так что же такое судьба?

Мир вдвоём

Труднее всего изучать наклонности, привычки, интересы человека, характерные для его повседневности. Я вошла в жизнь и быт Валентина Саввича так же, как и он в мою, без всякого переходного периода, без всякого испытательного срока. Пришла и сразу окунулась в повседневные заботы. Он ввёл меня хозяйкой в дом, где я уже не раз была гостьей. Но я ещё долго прикасалась к окружающим меня предметам и книгам как гость, как посетитель музея. Никак нельзя было абстрагироваться от ощущения контакта с чем-то необычным, высоким, недосягаемым.

Авторитет Пикуля, не только как писателя, но и человека витал надо мной неотступно. Думаю, что библиотекари лучше всего знают цену писателям. Почти каждый входящий в библиотеку читатель спрашивал «У последней черты» или что-нибудь, но только Пикуля. Приведу ещё один, на первый взгляд пустяковый, но очень характерный для понимания ситуации пример. Дворничиха нашего ЖЭРа, заботливая, отзывчивая на добро женщина Елена, которую Валентин Саввич никогда не обходил вниманием при встречах, передавая гостинцы её детям, с первых дней знакомства и по настоящее время называет меня не иначе как Савишна.

Коротко, просто и понятно — Савишна, значит жена Саввича…

Видимо, поэтому я никак не могла привыкнуть называть Валентина Саввича на ты и более полугода звала его по имени-отчеству. Он старался не акцентировать на этом внимание. Лишь изредка говорил:

— Знаешь, мне было бы приятней, если бы ты меня называла Валей или Валечкой.

Но я нашла своё — более нежное — и стала, сначала с робостью, которая, впрочем, быстро исчезла, называть его Валюшка.

Отдохнув в то время, когда я была на работе, он в эмоциональном порыве строил планы нашей будущей совместной жизни, забыв, что перед ним сидит «нормальный» человек. И хотя у меня от недосыпания и стрессовых перегрузок слипались глаза, я хорошо запомнила его предупреждение:

— Чтобы в дальнейшем не было обид и претензий, давай договоримся обо всём сразу. Жизнь будет совсем не легкая, ибо надо осуществить все задуманные планы, а они обширны. Предстоит большая и серьёзная работа. Мне нужна не просто жена, а если, можно так выразиться, литературная жена. Да, жена писателя, литератора — это профессия, и довольно сложная. Мне нужен секретарь, референт, помощник и друг, который бы меня понимал, разделял мои взгляды и был всегда рядом. Так что всякие разъезды по курортам и заграницам — исключены. Понимаю, что приятно посмотреть мир, но не расстраивайся — я заменю тебе весь мир!

Прозвучавшее в конце ассоциировалось с обещанием подарить Луну с неба. Но вся последующая жизнь подтвердила, что он выполнил это фантастическое обещание…

После работы за ужином в холле, где мы вместе читали, размышляли, мечтали и спорили о литературе, я рассказывала Валентину о событиях прошедшего дня, поступивших новинках, а он уводил меня в самые заветные кладовые своей неиссякаемой памяти. Доступно и ненавязчиво, на примерах человеческих судеб рисовал он мне наше прошлое, подкрепляя рассказанное воспоминаниями очевидцев и документальными произведениями писателей.

Рассказы Пикуля о революции, о штурме Зимнего, о Ленине, да и о современных политических вождях никак не укладывались в моё тогдашнее, как теперь понимаю, деформированное политзанятиями сознание. Речи его казались криминальными. Но это были не просто речи: на любое моё недоумение Валентин Саввич реагировал моментально — тут же выхватывал с полки книгу и документами подтверждал высказанную им мысль.