Валентин Пикуль - [133]

Как к маленьким, так и к большим произведениям, он подходил основательно и серьёзно. Пикуль никогда не верил, что можно чего-то серьёзного в жизни добиться способностью, без упорства и трудолюбия. Покой ему в жизни не был предназначен. Он созерцал ночь и поклонялся ей, творя новые произведения.

Когда уставал физически и морально, начинал «писать» во сне. Это значило — необходимо срочно отдохнуть, чтобы в дальнейшем сохранить рабочую форму. Часто во сне приходили подсказки — трудно разрешимые в действительности.

Быть историческим романистом нелегко: необходимо достоверно и интересно пересказать новым поколениям читателей, что происходило в истории, но сделать это так, будто автор сам был участником этих событий.

Сохраняя историческую канву романа, Пикуль среди исторических лиц вводил вымышленного героя как связующее звено. Но и «придуманному» образу нужно быть «законным», то есть все его поступки, вся его жизнь должны укладываться в реальные исторические формы. Без этого не будет исторической правды. «Свободу художественного воображения я допускаю, но делать это надо очень осторожно».

Валентин часто говорил, что легче писать романы об известных исторических личностях и трудно поднимать «из потёмок прошлого» героев, забытых временем. А ещё сложней — раскрыть душу человека. В ней способны рядом дружно уживаться ложь и правда, грязь и чистота, зло и добро. Заслуга писателя — выкристаллизовать зёрна, отделив их от плевел, преподнеся читателю историческую правду о своём герое. Как правило, у Пикуля чаще всего — это «сильный волевой человек, знающий — куда приложить свои силы», чтобы принести пользу Отечеству.

Не всегда всё шло успешно и гладко. Нередко бывало так, что хорошо изученный материал никак не ложился на бумагу, поэтому в архиве писателя осталось несколько начатых произведений. В такие моменты он мучился, не мог найти приложения своих сил, обращаясь ко мне с фразой: «Линник, Линник, поддержи!»

Не зная, кто такой Линник, я попросила объяснить смысл происходящего. Вместо этого Пикуль принёс книгу о Седове и сказал: «Прочти!»

Коротко перескажу содержание, чтобы и читателю было понятно: Георгий Яковлевич Седов — русский полярный исследователь, в 1912 году организовал экспедицию к Северному полюсу на судне «Святой мученик Фока».

Григорий Линник — опытный погонщик собак, приехал к Седову, чтобы следовать в экспедицию. Погодные условия не благоприятствовали продвижению к Северному полюсу, и Седову с командой пришлось зимовать на Новой Земле и Земле Франца Иосифа.

Мысль достичь Северного полюса не покидала Седова, и он решил добраться до полюса на собачьих упряжках, с сопровождавшими его Линником и Пустошным. В пути Седов серьёзно заболел. 17 февраля 1914 года Георгию Яковлевичу стало совсем плохо: «Седов задыхался, дыхание вырывалось из груди с силой, ему не хватало воздуха. Со своим последним вздохом, он прохрипел: “Линник, Линник, поддержи…”».

Какие были люди! — восхищалась я подвигом Седова. И одновременно понимала, как тяжело на душе у Валентина.

Чем и как помочь, чтобы вывести его из этого оцепенения? Только книгами, — это эликсир для его здоровья и приобретения знаний. Каждый раз, видя его нерабочее настроение, я приносила книги, организовывала поездки, просила помочь по дому — только бы не услышать эту фразу.

Были в характере писателя и некоторые черты суеверия. В понедельник старался не начинать новую главу, считая его «трудным» днём, хотя невозможно представить — когда ему было легко.

Сколько раз я пыталась заменить его письменный стол на более «приличный» — и ничего не вышло. Он дорожил им и даже написал «Оду моему царю-владыке — письменному столу»: «Мой стол весь заляпан чернилами. Тем-то он и хорош, значит, я не сидел без дела… стол писателя — это верстак, это станок…Он мой верный друг — друг надёжный и удивительный. Я верю в него, как и он в меня. У нас с ним обоюдная любовь и привязанность друг к другу… Без него, я думаю, не написал бы даже одного романа!.. Сегодня объясняюсь в любви за этим столом, завтра поднимаюсь на эшафот… Здесь мне бывает и плохо, и хорошо — видимо, такова моя судьба!»

Дневники… Дневниковых записей немного. Автор их никому не показывал.

Отмечал самое главное о работе, книгах, друзьях. В них философия жизни и планы, которые его интересовали. В них краткие отзывы о книгах, их оценка. Дневниковые записи — свидетели мысли и времени писателя в определённой последовательности. Они мало наделены оптимизмом и радостью жизни, скорее в них сокровенные мысли души, не подлежащие чужому взгляду. Многие отзывы о его современниках категоричны, но в целом, просматривая через промежуток времени в два десятилетия, — он прав.

Здесь же имена друзей и приятелей, с которыми он поддерживал связь в Ленинграде и Риге. Многие из тех, кто сейчас называют себя друзьями или приятелями Пикуля, — не присутствуют в записях и алфавитках писателя.

Пикуль выступил новатором в использовании и употреблении языка. Современному читателю необходимо было доходчиво донести аромат и быт эпохи, приблизив его к историческому времени. Особенно это характерно для XVIII века — времени больших исторических событий, столетия, в течение которого Россия, ещё так недавно стоявшая вдали от мирового политического процесса, заняла одно из ведущих мест в мире.