Валенсия и Валентайн - [79]

Он полез в карман и протянул ей бумажку. Она развернула ее.

– Я? – Валенсия не смогла удержаться от улыбки.

Он кивнул.

– У тебя не такая уж большая голова. И волосы тоже. Уши определенно не такие большие. Хотя… на самом деле волосы… Но это хорошо. У тебя хорошие волосы.

Питер снова держал руку перед лицом. Может быть, не столько для того, чтобы защитить глаза от солнца, сколько потому, что он не знал, чем еще себя занять. Он казался расстроенным, но она знала, что напряженность в его голосе, вероятно, была вызвана скорее нервами, чем чем-либо еще.

Она подтянула ноги на скамейку и теперь склонилась над ними, прикрыв рот руками, чтобы он не мог видеть, загнуты уголки ее рта вверх или вниз. Он уже знал о ней гораздо больше, чем она знала о нем.

– Один момент, – сказала она. – В тот день, когда ты позвонил мне домой, Грейс перезвонила по этому номеру, и ей ответила женщина, которая понятия не имела, кто ты такой.

Питер засмеялся, а потом сделал виноватое лицо, как будто знал, что его все еще судят и пока это небезопасно.

– Это была моя сестра; она живет со мной.

Питер потер ладони о колени джинсов и прочистил горло.

– Так или иначе, я пришел сюда не для того, чтобы оправдываться или просить прощения, – мне бы хотелось знать, что ты не ненавидишь меня, но я не стану винить тебя, если ты все же ненавидишь. Просто подумал, что тебе следует знать всю суть дела. Я чувствовал, что ты это заслужила. – Он уставился на парковку, как будто они были на вершине горы, откуда открывался вид на мили и мили захватывающей дух дикой природы. Как будто они были на Бруклинском мосту в Нью-Йорке, любуясь городским пейзажем.

А потом Валенсия совершила еще один очень смелый поступок. В конце концов, вот как работают смелые поступки – они ведут к еще более смелым поступкам и еще более смелым поступкам.

Она сложила листок и сунула в сумочку рядом с тем, на котором изобразила его. Глядя прямо перед собой на велосипед Питера, стоявший на подставке рядом с ее машиной, она протянула руку и положила ее на скамейку между ними ладонью вверх с раскрытыми пальцами.

Он улыбнулся и взял ее, и они просидели так еще несколько часов. Она скосила глаза и увидела, что уголки его рта так сильно растянулись в стороны, что лицо, казалось, вот-вот расколется. Его глаза щурились, грудь вздулась, как будто он собирался расхохотаться. Питер выглядел таким счастливым, и она знала – это потому, что он держит ее за руку. От этого ей захотелось плакать, но не потому, что было грустно. Они начали разговаривать, и она почувствовала, что встречает нового человека, которого уже очень хорошо знала.

Валенсия очень старалась не думать о микробах. И когда ей пришла в голову мысль, что она этого не заслуживает, или что он ее не заслуживает, или что все это небезопасно и страшно, она закрыла глаза и мысленно прочитала свое стихотворение.

Надежней всего самолетом летать

Лучше в небе чем под землей лежать

Глава 32

Миссис Валентайн притворяется, что распутывает наушники, чтобы не пришлось пожимать руку своему соседу по креслу; в наши дни это гораздо более правдоподобное шоу, проводки цепляются за распухшие костяшки пальцев, дрожащие пальцы мучаются с простым узлом. Может быть, это все-таки не шоу.

Вместо этого она кивает соседу, и он понимает намек.

– Вы домой или из дома? – спрашивает он.

– Домой. Но сначала загляну еще кое-куда.

Он смотрит на нее недоуменно.

– Для меня это дом, – поясняет она. – Я просто попыталась пошутить.

Сосед смеется.

– Значит, отправляетесь отдохнуть? Или навещаете кого-нибудь?

– Ни то ни другое. Это деловая поездка.

– Действительно? – Он снова в замешательстве. По правде говоря, она сбивает с толку даже внешним видом: хрупкая пожилая женщина с огненно-рыжими волосами. Вся в ярких украшениях и нарядной одежде. И это в деловую поездку. – Какого рода бизнес?

Ей нравится эта стадия жизни, когда никто больше не утруждает себя сдержанностью и утонченностью. Люди весь день строили рожи – в такси, у билетной кассы, в самолете. В худшем случае они думают, что она лжет насчет того, чем занимается, в лучшем случае считают ее маразматичкой.

– Еще одна шутка, – говорит миссис Валентайн. – Я отправляюсь в юбилейную поездку. С моим мужем.

– О, как мило, – говорит сосед. – И где он в данный момент?

– Умер. Уже много лет назад, – говорит она.

Мужчина прочищает горло. Она продолжает улыбаться ему, все еще теребя проводки наушников.

– Ага. – Он молод – ему, наверное, за шестьдесят – и быстро приходит в себя. – Позвольте спросить, как давно это было?

– Пятьдесят лет назад, – отвечает миссис Валентайн, наслаждаясь выражением лица соседа. – Вот почему я и подумала, что поездка на годовщину была бы уместной. Мы так и не смогли отпраздновать нашу пятидесятилетнюю годовщину свадьбы, даже близко не подошли. И вот я здесь! Так мне и психотерапевт сказал – что мне следует сесть в самолет. Я их боюсь. Панически.

– Ваш психотерапевт? – Люди всегда так реагируют, когда она говорит о Луизе. Как будто у пожилых людей не должно быть психотерапевтов.

– Ее тоже давно нет. Рецепт на самолет был выписан давным-давно, а смелости я только сейчас набираюсь.