Валашский дракон - [38]

Юному Матьяшу нравилось, что более взрослый человек склонился перед ним. Очевидно, по этой причине королю нравилась вся нынешняя церемония. Наверняка, нравились ему и остальные дворцовые ритуалы, ведь любой из них сводится к тому, что подданные выражают своему королю почтение.

Когда румынский государь закончил говорить и встал с колен, Матьяшу поднесли подушку, на которой лежал изукрашенный меч. Это оружие предназначалось для дарения новому вассалу, однако король будто забыл об этом и схватился за меч, как мальчишка, которому принесли новую игрушку. Осмотрев подарок, Его Величество немного помедлил, но затем великодушно передал Владу – дескать, на, возьми, мне не жалко.

Боярин Молдовен, состоявший в свите Влада, тут же препоясал своего государя, до этой минуты безоружного, подаренным мечом. Теперь Владу оставалось только пятиться, пятиться, произнести положенные слова благодарности и, наконец, удалиться из залы, чтобы после церемонии, как было условлено заранее, явиться в личные покои короля для дальнейшей беседы с Его Величеством с глазу на глаз.

В тот приезд Влад и узнал, что король очень любит сливы. С самого детства Матьяш мог кушать их сколько угодно, и потому специально для юного короля их заготавливали особым образом. В период сбора урожая созревшие ягоды, на которых уже обсохла роса, аккуратно срезались, пересыпались пшеном и закладывались в просмоленные бочонки. Бочонки тщательно закупоривались и опускались на самое дно Дуная, где течение холодное. Это позволяло хранить сливы в свежем виде вплоть до Рождества, поэтому таких бочонков опускали на дно реки по многу десятков, чтобы даже при ежедневном расходе хватило надолго.

Неудивительно, что и в тот день, когда Влад явился в королевские покои, на столе оказалось блюдо со сливами. Они выглядели весьма свежими, хотя на дворе стоял ноябрь, а в это время сливу уже не достать.

– Ты тоже любишь сливы, кузен? – спросил Матьяш, видя на лице своего гостя неподдельный интерес. – Младший дворцовый кладовщик подсказал, как их хранить, и за это я пожаловал ему дворянство.

Помедлив мгновение, юный монарх чуть подвинул блюдо в сторону Влада:

– Угощайся.

Румынский государь взял сливу, а Матьяш взял сразу две и с нескрываемым удовольствием запихнул обе в рот, хотя наверняка знал, что такой торопливый способ поедания плодов присущ детям, а не степенным монархам.

Дожевав, Матьяш, наконец, сделался степенным и прямо пожаловался на свой возраст:

– Мне некому довериться, кузен, ведь все полагают, что я ребёнок, нуждающийся в опеке или воспитании. Ты, наверное, удивлён тем, что не увидел в зале моего дядю Михая?

Влад промолчал, чтобы не врать.

– Я заключил его под стражу, – произнёс пятнадцатилетний король, прохаживаясь вдоль стола. – Только так я смог убедить моего родича, что последнее слово за мной. А то он начал готовить новый Крестовый поход и даже меня не спросил, желаю ли я этого.

По лицу гостя никак нельзя было понять, одобряет он решение короля или нет, поэтому Матьяш спросил:

– Как ты думаешь, кузен? Я прав?

Чтобы не врать, румынский государь ответил уклончиво:

– Я думаю, Ваше Величество верно рассудили, что не следует начинать войну с турками сразу после прихода к власти. Поспешность вредит любому делу.

– Вот-вот! Ты верно выразил мои мысли, – обрадовался Матьяш и добавил. – Лучше зови меня кузеном.

Влад молча поклонился.

– Я рад, – признался король, – что хоть ты не пытаешься меня учить, пользуясь своим правом старшего. А остальные то и дело испытывают моё терпение. Даже мой учитель и наставник Витез, епископ Надьварадский, желает меня направлять вместо того, чтобы мне помогать. Он пользуется тем, что после того, как я посадил дядю Михая в крепость, мне не у кого спросить совета. Если я ещё и Витеза отдам под стражу, то с кем я останусь? И вот он пользуется своим положением, чтобы постоянно говорить мне про Крестовый поход.

Матьяш с каждой минутой распалялся всё больше, а румынский государь подумал, что, должно быть, именно в таком настроении король и принял решение отправить своего дядю, Михая Силадьи, в замок Вилагош. По мнению Влада, это наказание было слишком суровым, но просить о снисхождении для Михая сейчас не имело смысла.

– А тут ещё оказалось, – продолжал пятнадцатилетний монарх, – что новый римский папа, которого недавно выбрали, это давний знакомый Витеза. А ты ведь знаешь, кузен, что всякий, кого избирают папой, сразу начинает призывать к войне с турками, к Крестовому походу. И вот мой учитель вместе со своим приятелем пытаются решить своё дело посредством меня. А я не желаю быть ничьим орудием. Это удел слуг, а я король!

Влад хотел посоветовать Его Величеству быть спокойнее, но затем решил поступить иначе – просто взял ещё одну сливу с блюда и, продолжая слушать, откусил. Матьяш, глядя на своего кузена, тут же вспомнил о сливах, замолчал, потянулся к лакомству, опять положил в рот сразу две ягоды и успокоился сам собой:

– Ты думаешь, я слишком горячусь, кузен? – спросил король. – Но ведь и у тебя не всегда хватает терпения. Я знаю, что когда у тебя заканчивается терпение, ты сажаешь людей на кол. Иногда я жалею, что я – не ты.