Вакханалия - [59]
— Бесподобная машина, — похвалила я, вкручиваясь в заслуживающий отдельного описания салон. — Это не с него Владимир Ильич на Финском ораторствовал?
Костян Борзых, сидящий за рулем, с готовностью хохотнул. Верест протянул руку:
— Гнездись скорее. Поехали.
По счастью, дорога не затянулась. Магдалина Ивановна Розенфельд проживала на улице Красноярской, недалеко от вокзала. Тряся железом, мы проехали по Челюскинцев, свернули в одну из арок и, поплутав среди пятиэтажек, подрулили к дому № 30 — такому же хрущевскому, как и большинство в округе.
— У вас санкция на обыск есть? — спросила я.
Верест отрицательно покачал головой:
— Откуда? По ночам прокуроры санкций не дают.
— На сознательность будем давить, — добавил Борзых и обеими руками, похожими на обрезки чугунной трубы, показал как именно.
— Несчастные, — пробормотала я. — Вы не знаете, с кем связались…
Действительность превзошла ожидания. С бандитами приятнее общаться, как потом признался Костя Борзых. Во-первых, бандиты пацаны нормальные, во-вторых, мыслят конкретно, как менты, в-третьих, их поведение предсказуемо, а если случаются беспредельщики, то и беспредел их конечен. Мадам же Розенфельд оказалась хуже любого отморозка. Для начала она категорически не пожелала открывать. Требовала корочки в глазок. По предъявлении оных орала, что поддельные и она уже звонит в милицию. Пришлось пригрозить домоуправом и немедленным выносом двери. Дверь приоткрылась. Но легче не стало.
— Соседка? — уперлась в меня старуха презлющими глазками. — Это как прикажете понимать? Я не позволю!..
— Магдалина Ивановна, — пискнула я, — эти люди не сделают вам плохого. Они пришли просто поговорить. В противном случае вам прислали бы повестку…
— А вот это не пройдет, — помахала старуха перед нашими носами скрюченным артритным пальцем. — Я уже беседовала с милиционерами и все им рассказала.
Мне нечего добавить.
— Относительно происшествия — конечно, Магдалина Ивановна, — мягко сказал Верест. — Но мы пришли по другому поводу.
И спокойным, почти убаюкивающим тоном начал говорить о мусорке, об известной книге с мышиными зубками, о том, что книга является собственностью государства, а ее содержимое облагается троекратным налогом…
Что тут началось! Старуха кричала о заслугах перед партией, о спокойной старости, о том, что будет жаловаться во все инстанции и что никакой книги она не находила, какое они имеют право! (колючие глазки при этом затравленно бегали). Попытка Кости Борзых осмотреть квартиру была прервана на начальном этапе: полубезумная старуха впалой грудью загородила шкаф и зашипела, как змея.
— А может, запереть ее в ванной, а, Леонидыч? — закипая, предложил Борзых. — Достала уже.
Чем и совершил непоправимую тактическую ошибку. Мадам капитально взбеленилась, заорав, что она законы знает, что только с санкции прокурора, что только через ее труп… Впрочем, она могла и не орать — у меня зрение нормальное, я прекрасно видела, что в облупленном книжном шкафу искомой книжицы нет.
Мы уходили ощипанные, но непобежденные. Ни уговоры, ни угрозы на старуху не действовали. Что и следовало ожидать: мадам Розенфельд скорее подохнет, чем вернет «трофей». И не важно, применит ли она свою находку по жизни, дело не в том. А в радости обладания!
— А ведь знает кошка, чье сало сперла, — бормотал Верест, спускаясь по лестнице. — Права ты, Лида, — неладное со старухой. Эх, не дадут нам санкцию на обыск, нет на это должных оснований, кроме твоих подозрений. А кто ты для прокурора?
Выйдя на улицу, он родил мысль:
— Костян, останешься во дворе. Спрячься куда-нибудь, не отсвечивай. Выйдет эта игуана — дуй за ней. Соберется на дачу или еще куда — вызывай подкрепление. В двенадцать жди смену.
— Понял, командир, сделаем, — без энтузиазма подчинился сержант. — Курева только подкинь, у меня на исходе…
Это жуткое дело ни в какую не хотело оставлять меня в покое. Я не могла заняться романом, забросила ребенка, разругалась с мамой и даже не пыталась загладить свою вину перед ней. Весь субботний день провалялась в обнимку с телефоном, строя коварные козни невидимому врагу. За окном набирало обороты глобальное потепление — осень не желала переходить в позднюю. Светило солнышко, термометр изображал плюс двенадцать. А я возлежала и в сотый раз прокручивала в голове события. Особо интриговали последние. Что лежало в книге? Деньги? Вряд ли. Из-за нескольких купюр даже максимального достоинства незачем разводить вакханалию. Толстая пачка денег? Трижды нет. Толстую пачку Тамбовцев не положил бы в книгу. Он бы бросил ее в дупло. И не стоит толстая пачка четырех убийств, какой бы толстой она ни была. Не бомжи ведь убивали (это те за бутылку согласны).
Документ? Компрометирующий материал, снимок? Плоское ювелирное изделие? Ценная бумага? Но какой ценности должна быть бумага, чтобы затмить своим номиналом толстенную пачку баксов?..
В три часа позвонил Верест и сообщил, что эффекта ноль. Розенфельд не выходила. В шесть часов позвонил Ткаченко по просьбе Вереста — порадовал теми же результатами. В восемь телефонировал лично Верест, устало рассказал, что получил от руководства ремня за преступно медлительную бездеятельность, и поставил в известность, что, как только в квартире Розенфельд гаснет свет, наружное наблюдение снимается. А сам он уже едет домой — спать…
Дорогой нашему сердцу полуостров Крым в руках контрабандистов и наркомафии! Но не дремлют и спецслужбы Украины... А в самом центре кошмарных событий с участием крупных дельцов наркобизнеса, как всегда, сибирская писательница, автор популярных детективов Лидия Сергеевна Косичкина. Что ждет ее на этот рал? Что потрясет ее воображение? Для начала ее перепутают с интересной брюнеткой в желтом парео...
Хирург – профессия опасная, это все знают, а пластический хирург – вдвойне. Чуть что не так – можно и жизни лишиться. Женщины в гневе страшнее разъяренного тигра. Красавец хирург Венсан попал в страшный переплет: его подозревают в убийстве коллеги. Даму, решившую его женить на себе, тоже на следующий день находят мертвой. Петля подозрений затягивается все туже и туже, но помощь к Венсану приходит, как говорится, откуда и не ждали…Ранее книга выходила под названием «Мордашка класса люкс».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Детектив из современной польской жизни. Да, «дамский», но не совсем в том смысле, который вкладывают в это понятие наши издатели; да, «иронический», начинается ну совсем как у Иоанны Хмелевской, чтобы под конец «сместиться» к Достоевскому и Кафке. Особое примечание, современные и образованные польские дамы высказываются «не по-детски», да и вся книга написана в виде электронной переписки. А начинается все с утопленницы, найденной в пруду возле дачного поселка...
В романах, составивших этот сборник, Д. Уэстлейк с большой иронией описывает ситуации, в которые попадают его незадачливые герои. В «Отбившемся голубе» фигурируют праздно шатающиеся юнцы, то и дело попадающие в криминальные разборки. Герой «Шпиона без косметики» - пацифист - по злобному навету террористов оказался в тюрьме. Чудаковатый Джон Дортмундер и его сообщники оказываются в идиотском положении, похитив банк, разместившийся в автотрейлере.Содержание:Отбившийся голубьШпион без косметикиОграбление банка.
Ох уж эти незваные гости! Да еще совершенно незнакомые. Обеспечиваешь им теплый прием, а в качестве благодарности оказываешься втянутой в замысловатую цепочку преступлений, отягощенных убийствами. И некому предъявить претензии! Мало того что гости уже на момент своего первого визита являлись покойниками, так их еще и украли! Ясно только одно: жизнь после смерти возможна. И с риском для собственной жизни нашим героиням приходится носиться по всей Москве и окрестностям в поисках справедливости…
Александра «Барни» Барнаби, впервые представленная по сведениям газеты «Нью-Йорк Таймс» автором номер один в бестселлере «Городская девчонка», возвращается в следующей дикой и сумасшедшей гонке.