Вагнер - [4]
Но кроме увлечения театром было еще одно — пожалуй, самое главное для Вагнера — обстоятельство: Гейеры были на дружеской ноге с композитором и капельмейстером Дрезденского театра Вебером, будущим кумиром юного Рихарда, музыка которого оказала на формирование творчества Вагнера самое непосредственное влияние.
Таким образом, с младенчества Вагнер в своей семье был окружен атмосферой «всестороннего» творчества: живопись, литература, театр, музыка… Не здесь ли кроется зародыш главной идеи вагнеровского искусства — об универсальном произведении искусства будущего?
В 1819 году, когда мальчику минуло шесть лет, отчим, заботясь о воспитании и образовании «любимчика» Рихарда (кстати, в автобиографии Вагнер часто называет Гейера не отчимом, а отцом, что говорит о том влиянии, которое оказали на мальчика заботы и авторитет его приемного родителя), отвез его в деревню Поссендорф (Possendorf) недалеко от Дрездена, где он должен был вместе с другими мальчиками из хороших семей начать учебу под руководством местного пастора по фамилии Ветцель (Wetzel). Именно здесь Вагнер официально стал Гейером. «По вечерам пастор рассказывал нам историю Робинзона и сопровождал свои рассказы превосходными поучениями в форме диалогов. Большое впечатление произвело на меня чтение биографии Моцарта, а газетные и календарные известия того времени о ходе греческой войны за освобождение действовали на меня необыкновенно возбуждающим образом. Моя любовь к Греции, выразившаяся впоследствии в восторженном интересе к мифологии и истории Древней Эллады, связана, таким образом, с одухотворенным и болезненным отношением к событиям, мне современным. Помню, как уже впоследствии, изучая историю войн греков с персами, я переживал точно такие же ощущения, какие переживал в юности, слыша разговоры о восстании греков против турок»>[21].
Это были первые семена зарождавшегося интереса к Древней Греции: через взволновавшие его современные события мальчик пришел к серьезному изучению событий давно минувших. Такое отношение к философии, искусству, истории и политике очень характерно для Вагнера. Среда, в которой он вращался, безусловно, влияла на его мировосприятие. Он всегда живо откликался на происходящее непосредственно вокруг него — не говоря уже о том, что задевало его лично, — и трансформировал всё это в своей философии и творчестве. А главное место в мировоззрении Вагнера занимало искусство. Сквозь призму искусства Рихард рассматривал любое более или менее значительное явление или происшествие — насколько оно помогает или мешает развитию в первую очередь его собственного творчества. Запомним это для того, чтобы впоследствии лучше понять причину участия Вагнера в революционных событиях, о которых будем говорить позднее. Ведь, в частности, его увлечение Древней Грецией будет зиждиться на убеждении, что, по словам историка античного искусства И. И. Винкельмана[22], «свобода, царствовавшая в управлении и государственном устройстве страны, была одной из главных причин расцвета искусства в Греции» и «из свободы вырос, подобно благородной ветви здорового ствола, образ мыслей греков»>[23]. Именно борьба за эту свободу, воспитывающую высокие идеалы искусства, привела в свое время Вагнера в стан «революционеров».
Забегая вперед скажем, что Вагнер пробыл у пастора Ветцеля чуть больше года. Мальчик явно был привязан к своему наставнику, и пребывание у него оставило в душе Рихарда самые теплые воспоминания. Через несколько лет он счел своим долгом обязательно присутствовать на похоронах пастора. А когда, будучи уже дрезденским капельмейстером, Вагнер заглянул в Поссендорф и на месте старого пасторского дома обнаружил «пышную постройку в современном духе», ему было так больно видеть эти необратимые изменения, что он уже никогда более не посещал это место.
К сожалению, сельская идиллия была прервана трагическим событием. 28 сентября 1821 года в Поссендорф прибыл посланец из Дрездена с сообщением, что отчим Рихарда находится при смерти. Последнее время его мучили частые и острые приступы грудной жабы (стенокардии), которые и послужили причиной смерти, приведя, скорее всего, к инфаркту. Через два дня после прибытия любимого приемного сына из Поссендорфа, 30 сентября 1821 года, Людвиг Гейер скончался. Его слова, произнесенные на смертном одре: «…нет ли у него, в самом деле, таланта к музыке?» — оказались пророческими… Мать сказала тогда мальчику, осиротевшему во второй раз: «Из тебя он хотел сделать человека»>[24].
Рихард вернулся в Поссендорф, но через неделю простился с добрым пастором и товарищами по учебе уже навсегда. Брат Людвига Гейера, Карл, которого Вагнер в своих мемуарах называет дядей, отвез мальчика к себе в Айслебен (Eisleben
