Вадим - [6]
На кухне залез в холодильник. Открыл дверцу и долго бродил взглядом среди продуктов. Он почему-то вдруг перестал узнавать предметы: они больше не расшифровывались. Он видел объемные формы, но их содержимое и назначение оного ускользало. Вадим попытался выделить хотя бы один объект и сосредоточиться на нем. Овальная железная банка. Красная. Непонятно. Зажмурил глаза. Открыл — и увидел сыр; схватил его и захлопнул дверцу. Сварил кофе. Расплылся в дурацкой улыбке.
В офисе тонко поскуливал кондиционер. От ковровых покрытий сладко, тошнотворно пахло чистящей жидкостью.
Вокруг здоровались. «…Утро, Вадим Сергеич». — «Вади-и-м Сергеевич… чувствуете?» — «Здрасьте, босс!!!» — «Салют, Вадим». — «Приветствую!» Какофония сменилась конкретной картинкой: Вадим усвоил из происходящего менеджера по маркетингу. Суетливый Владимир Георгиевич стелил по коридору свои бежевые ботинки. Брюхо его гигантскими пузырями лавы вылезало между пуговицами сорочки. Нет, показалось… Он же в спортклуб год назад записался — сам и хвалился… Блеснув лысиной в эстампе на стене, Владимир Георгиевич сощурил вокруг глаз услужливую сеточку морщинок и прошептал приветствие. Девушка Гаянэ улыбнулась доброй улыбкой. Вадим обратил внимание, что эта же улыбка сложила ее лицо пополам, и оно стало вдвое короче в длине. Лоб и подбородок нырнули друг к другу, а все, что между ними, пропало в складке. А ведь она ему раньше нравилась. Когда она смеялась, глаза ее становились совсем мультяшными — в форме перевернутых арбузных корочек. Лена Ангелова — ну, эта всегда была крокодилицей. И даже обаятельный Толя Карась, которым втайне Вадим восхищался, показался ему просто клоуном.
Куда-нибудь бы сейчас… В Японию, что ли…
На всю жизнь. А потом реинкарнироваться в камень.
4
Может быть, не всем это интересно, но у меня была долгая депрессия перед тем, как я встретила Вадима и вышла за него замуж. Не классический вариант депрессии (с лежанием на диване и соплями в платочек), а такой несфокусированный, смазанный. Бурлила себе благополучная, насыщенная жизнь, но между блоками ее прорисовывался неприятный и даже мучительный задний план. Тема: отсутствие близкого человека. Молодой организм стремился к любви; сколько-нибудь вразумительного объекта не находилось. Было множество друзей, интересов, событий, легких романов — и так несколько лет. Самого главного — не было.
Активные и целенаправленные поиски возлюбленных у нормальных людей ничем, как правило, не увенчиваются. Вот и я, отдав должное этому времяпрепровождению, вновь занялась самоактуализацией путем литературы, философии, занятий танцами, путешествий, развлечений. Но больная тема протискивалась во все щели.
Я очень хорошо помню это вроде незаметное, но глубокое переживание — одно из самых запоминающихся в моей жизни. Я жила тогда с родителями, в Нью-Йорке, и училась в Нью-Йоркском университете. Вот идет себе день, все время занята: оттуда бегом сюда, отсюда — туда. Присяду почитать, к семинару подготовиться. Вдруг — бац! — мысль отвлекается, и прямо к своей любимой ноющей опухоли: «Я одна, мне тошно». Как будто вижу распахнутую вселенскую пустоту, и на краю ее я — одна. Беру себя в руки, дальше читаю — вроде забыла. Решаю мировые проблемы.
Затем выхожу на Вашингтон-сквер. Вокруг томный весенний вечер, только-только заходит солнце. Запах цветущих деревьев перебивает благоухание хот-догов и медовых орешков. Молодежью облеплены все до единой скамейки, каменные парапеты фонтана, а также газоны и заросли кустарника. И везде — целующиеся пары разнообразных сортов. Черный музыкант с бубном и дредлоками и белобрысая студентка-шведка. Молоденькие японец и японка в «Гуччи». Маленькая бабулька с болонкой и престарелый господин с невероятно длинными, венозными до промежности, оголенными ногами. Два почти неотличимых один от другого латиноамериканских красавца: в прозрачных предметах гардероба и изысканно выщипанных бровях… И опять: «А я?!! Отчего я чужая на этом празднике жизни?»
Двигаюсь дальше, по Ла Гуардия плейс, по Бликер-стрит. Открытые кафе, первозданный аромат кофе, упоительный, богемный привкус этих кварталов. И снова — красивые пары. Иду и стараюсь не заглядывать им в глаза.
Далее — балетный класс. Пот, жар, радость тела — и уже не помню, что кому-то завидовала. Вытираю натертые до крови пальцы, жадно заглатываю бутылку воды; каждый мускул пульсирует, торжествует. Вместе с другими танцорами идем к сабвею. Все подтрунивают друг над другом. Меня называют «плечи», потому как плечи у меня такие, будто в детстве я занималась греблей. Лора рассказывает, как она жила в Южной Африке и работала няней. Хозяйка подарила ей на день рождения запас пуантов на год. Дин обнимает меня за талию. Я в который раз задаю себе риторический вопрос: почему же все красивые, умные и хорошо воспитанные мужчины непременно оказываются геями?
Еду в метро, утомленная и довольная, смотрю по сторонам. Снова замечаю, что в сабвее люди регулярно пишут в дневниках. И все время пропускают оборотные страницы — видимо, стараясь в качающемся и вздрагивающем поезде писать только на удобных местах. Причем совершенно не стесняются чужих взглядов в свои записи. (Или, черт возьми, им даже и в голову не может прийти, что кто-то нарушит их частное пространство? Да нет, ерунда, это даже для американцев утопия: сколько раз сталкивалась со вполне советскими по духу гадостями со стороны попутчиков в общественном транспорте.)
Меня зовут Рада. Я всегда рада помочь, потому что я фиксер и решаю чужие проблемы. В школе фиксер – это почти священник или психоаналитик. Мэдисон Грэм нужно, чтобы я отправляла ей SMS от несуществующего канадского ухажера? Ребекка Льюис хочет, чтобы в школе прижилось ее новое имя – Бекки? Будет сделано. У меня всегда много работы по пятницам и понедельникам, когда людям нужна помощь. Но в остальные дни я обычно обедаю в полном одиночестве. Все боятся, что я раскрою их тайны. Меня уважают, но совершенно не любят. А самое ужасное, что я не могу решить собственные проблемы.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Переживший семейную трагедию мальчик становится подростком, нервным, недоверчивым, замкнутым. Родители давно превратились в холодных металлических рыбок, сестра устало смотрит с фотографии. Друг Ярослав ходит по проволоке, подражая знаменитому канатоходцу Карлу Валленде. Подружка Лилия навсегда покидает родной дом покачивающейся походкой Мэрилин Монро. Случайная знакомая Сто пятая решает стать закройщицей и вообще не в его вкусе, отчего же качается мир, когда она выбирает другого?
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.
Героиня романа Инна — умная, сильная, гордая и очень самостоятельная. Она, не задумываясь, бросила разбогатевшего мужа, когда он стал ей указывать, как жить, и укатила в Америку, где устроилась в библиотеку, возглавив отдел литературы на русском языке. А еще Инна занимается каратэ. Вот только на уборку дома времени нет, на личном фронте пока не везет, здание библиотеки того и гляди обрушится на головы читателей, а вдобавок Инна стала свидетельницей смерти человека, в результате случайно завладев секретной информацией, которую покойный пытался кому-то передать и которая интересует очень и очень многих… «Книга является яркой и самобытной попыткой иронического осмысления американской действительности, воспринятой глазами россиянки.
Психологический детектив. В Пушкинском заповеднике во время экскурсии украдена рукопись поэта. Пока идет следствие, рукопись хотя бы на мгновение оказывается в руках у каждого из подозреваемых. И каждый хочет сыграть свою игру. Рукописью шантажируют, торгуют, ее выбрасывают, пытаются сжечь… История острая, смешная, печальная. Главному герою — Александру Авилову — важнее выиграть любовь, чем свободу и деньги.
Герой романа, бывший следователь прокуратуры Сергей Платонов, получил неожиданное предложение, от которого трудно отказаться: раскрыть за хорошие деньги тайну, связанную с одним из школьных друзей. В тайну посвящены пятеро, но один погиб при пожаре, другой — уехал в Австралию охотиться на крокодилов, третья — в сумасшедшем доме… И Платонов оставляет незаконченную диссертацию и вступает на скользкий и опасный путь: чтобы выведать тайну, ему придется шпионить, выслеживать, подкупать, соблазнять, может быть, даже убивать.
Героиня романа, следователь прокуратуры, сталкивается с серией внезапных самоубийств вполне благополучных и жизнерадостных людей. Постепенно она вынуждена прийти к выводу, что имеет дело с неким самозванным интеллектуальным божеством или демоном, для поддержания собственной стабильности нуждающимся, подобно древним кровожадным богам, в систематических кровавых жертвоприношениях. Используя любые зацепки, действуя иногда почти вслепую, используя помощь самых разных людей, от экстрасенсов до компьютерных гениев, героиня романа на ходу вырабатывает стратегию и тактику войны с непостижимым и беспощадным врагом.
Мелодраматический триллер. Московская девушка Варя, международный террорист Анхель Ленин, бель-гийский авантюрист и старый советский шпион в маске профессора — в огненной и кровавой мистерии на подмостках трех континентов. Революции, заговоры, побеги, чехарда фальшивых имен и поддельных документов, Че Гевара и Сербия, страстная любовь и кровная месть. Все узлы стягиваются вокруг одной даты: 11 сентября отрубили голову Иоанну Предтече, 11 сентября Пиночет взял власть в Чили, 11 сентября Варя лишилась девственности…