В золотой долине - [13]

В конце февраля, в воскресенье, Мишка попросил мать напечь блинов. Марья Сергеевна принялась стряпать. Из кухни вкусно запахло. Напекла горку и позвала сына отведать. Однако он сложил блины в пакет и стал одеваться.

— Схожу на место погребения, — пояснил ей. — Сегодня девять дней, как погиб Стефаныч с товарищами.

Мать не возражала против христианского обычая, но во избежание неприятностей попросила помянуть дома. Мишка настоял на своем и потащился через весь город. По пути прихватил с собой Сашку и еще двух парней, знавших членов «Бельведерского клуба».

Только что выпал снег, пепелище прикрыло, но запах гари стоял по-прежнему. Помянули и выпили, закусив блинами. К парням подошел мужик из частного дома напротив. И ему налили.

— Знал всех, как облупленных, — сообщил он. — Даже, когда с бабой ссорился, ночевал у них. Но в тот раз, слава богу, дома пребывал. А когда ночью выбежал от зарева в окне, поздно было. Уже крыша рухнула. Однако знаете, что я заприметил?..

— Говори, — поторопил Мишка.

— Наружная-то дверь была трубой подперта.

— Ты кому-нибудь рассказывал об этом?

— А как же, докладывал. Сказали, молчи и не распространяй ложных слухов. Тебе на похмелье примерещилось.

Ему налили еще, он выпил и, загадочно усмехнувшись, поковылял в свой двор. А вскоре вернулся и притащил на плече дюймовую трубу метра на полтора — чуть согнутую и закопченную.

— Вот этот трубой наружная дверь была подперта.

Позже Мишка и Сашок обсуждали то, что узнали от мужика. Кто мог подпереть дверь? Враги Стефаныча и компании?.. Да какие у них враги? В бизнесе не участвовали, конкурентов не имели. Но, тем не менее, труба ведь реально существует. Может, некие спецслужбы проводили акцию по зачистке города от нежелательных элементов?..

* * *

Зима на удивление старожилов выпала снежной, а весна — стремительной. В начале апреля все поплыло. Их мелкая речка, которая-то и названия не имела, превратилась в бурный поток и снесла старый, еще деревянный мост, через который Мишка возвращался домой с работы. Теперь приходилось шлепать к дальнему каменному мосту, стоявшему на междугородней трассе.

Однажды припозднившись, часу уже в седьмом, он переходил мост и, посмотрев вниз, увидел посреди раздавшейся реки льдину, а на ней паренька. За мостом город кончался, начинались пустынные поля пригородного хозяйства.

— Эй! — крикнул Мишка, облокотившись на ограждение моста. — Ты куда плывешь?

— В океан, — ответил мальчишка.

Ну, совсем сопля, и ничуть не понимает, что спасать-то его за городом некому. Мишка слетел с моста и пошел по берегу вслед за бурным потоком, все ускоряя шаг, чтобы не отставать.

— А там что забыл? — прокричал, но ответа не дождался.

«Эх, мама!» — зачем-то вспомнил мать, забежал вперед, намного опередив мальчишку на льдине, и вошел в воду. Ледяная вода пыталась парализовать члены. Вот она уже по пояс. Он оступился, наткнувшись на скользкий подводный булыжник, и с головой ушел в воду. Вынырнул — льдина перед носом. Схватил мальчонку, посадил на шею и, осторожно ступая, выбрался на берег. Мальчишка даже не замочился. Однако благодарности не выдал. «Хотел от нее уплыть, а ты помешал», — пробурчал он. Мишка спросил, от кого тот хотел уплыть. И в ответ услышал сердитое: «От Катьки».

— Ну, слушай, если от каждой Катьки уплывать…

— Она не каждая.

— Ну-ну, понимаю тебя. Сам такой. Только твоя льдина до океана не дотянула бы. В пути растаяла.

Он схватил мальчишку за руку и потащил за собой.

— Где живешь? — спросил на ходу.

— Не скажу. Ты мамке наябедничаешь, — пацан насупился. — Она меня бить будет.

— Шут с тобой. Иди сам.

Мальчуган смылся, свернув в одну из улочек, и Мишка, в мокрой одежде, лязгая зубами и дрожа всем телом, поспешил домой.

Удивленной матери рассказал, что решил открыть купальный сезон. Ну, и как обычно получил нагоняй. Однако, ворча и ругаясь, она скоренько нашла ему теплую и сухую одежду, приготовила чай с малиной и велела пить побольше.

А он попросил — естественно, для профилактики — водки с перцем. Не нашлось; о чем потом сожалел, считая главной причиной, почему свалила хвороба. Неделю провалялся, лечился домашними средствами — пил чай с тем же варением, да мать ставила горчичники. Однако простуда не проходила. Появился подозрительный кашель с приступами до рвоты, а однажды, к ночи, температура подскочила до сорока. Он стал заговариваться, и перепуганная мать вызвала скорую. Двустороннее воспаление легких.

Лечили в той больнице, в которой Мишка стажировался на медбрата. А выписали в последний день апреля. Стояла теплынь, как летом. Не заходя домой, отправился на работу. Но в КБО сообщили, что его уволили за прогулы.

— Я болел, — пытался оправдаться он перед Тамарой.

Но она теперь держалась с ним строго, и кофточка на ней была непрозрачной. «Наверно не в поиске, — догадался он. — Нашла уже себе молодца».

— Где ты пропадал, что делал, нам неизвестно. Больничного листка не предоставил.

— Вот вам больничный лист, — он протянул ей справку, выданную в больнице.

Тамара Викторовна просмотрела и вернула.

— Этот документ открыт после дня вашего увольнения, — холодно, переходя на «вы», заключила она.