В Югославии - [2]

Выхватив у газетчика сырой лист, белградец ныряет в кафе или закусочную, открытые задолго до рассвета. Тут он торопливо глотает газету, запивая новости крохотной чашкой черного кофе или стаканчиком некрепкой сливовой водки (она, как уверяют, убивает бакге рий, скопившихся за ночь в желудке)…

Газеты в Белграде — на любой вкус. Не отходя от киоска, можно купить белградские «Борбу» и «Политику», московскую «Правду», лондонский «Таймс», боннские, нью йоркские издания. Во время трагических событий в Венгрии вы могли увидеть снимок венгерского коммуниста, повешенного вниз головой, одновременно на страницах нескольких журналов, разложенных в витринах белградских киосков. Но в одних изданиях подписи под снимком гневно проклинали палачей, а в других — ликовали по поводу зверской расправы.

Если вы не умудрены в иностранных языках, то в американской или английской читальне (их огромные флаги развеваются над центральными улицами Белграда) вам совершенно бесплатно вручат ежедневные бюллетени, в которых на хорошем сербско хорватском языке говорится примерно то, что на сей день находят желательным вбивать в головы пропагандисты «Голоса Америки», «Свободной Европы» и подобных им заведений.

Конечно, лишь немногие верят этой пропаганде. Но она рождает слухи, догадки, подчас вздорные и темные. К информации, почерпнутой из коммунистических газет, примешивается сенсационная дезинформация.

Но вот порция свежих новостей жадно проглочена и даже наспех обсуждена с соседом. Белградец спешит в цех, контору, на стройку. Часть заводов работает с шести утра; в семь запускается на полные обороты весь сложный механизм города. Так в Белграде, так и в других городах.

Облик Белграда сложен. Это многоликий город. Он очень стар. На стрелке Савы и Дуная люди жили четыре тысячи лет назад. Хозяева в городе менялись, наверное, десятки раз. Тут строили хижины горные кельты. Во времена Рима здесь стоял четвертый легион Флавия. Гунны Атиллы смели город с лица земли, и они были не последними из завоевателей, после которых надо было все строить вновь. За обладание Белградом дрались византийцы и венгры, австрийцы и турки. Янычары Сулеймана Великолепного вырезали горожан и построили в Белграде мечети. Так и шло: то взлет, то упадок; то обогащение от выгодной торговли, то полнейшее разорение и запустение.

Перед первой мировой войной один из путешественников нашел, что Белград можно пройти из конца в конец за двадцать минут и что похож этот город на село, «но с известным показным блеском, позаимствованным у парижских и венских бульваров»; он же отметил, что в Белграде на каждом шагу поражает «пестрое и скороспелое смешение различных эпох и культур, кипение и брожение в одном котле полутурецкого старья и привозных европейских новшеств».

От этого старого Белграда осталось немногое. Победа народа омолодила город. Он сильно вырос и продолжает расти, освобождаясь от оставшихся еще с феодальных времен кривых узких улочек.

Этих улочек еще немало, и свежему человеку трудно ориентироваться в городе без плана. В киосках продают залежавшиеся старые планы Белграда, изданные еще десять лет назад. Но они иногда только путают приезжего. Некоторые новые улицы там не нанесены, часть старых улиц значится под названиями, которые потом были изменены. На устаревших планах вы найдете Московскую улицу, бульвар Красной Армии, улицу Маршала Толбухина (он командовал войсками фронта, помогавшего освободить Белград). Сейчас на этих улицах прибиты таблички с другими именами и названиями.

В центре города запах горячего асфальта щекочет ноздри прохожих, тут и там стучат камнетесы. В первые дни моей белградской жизни я чуть не вывихнул ногу на развороченной и перекопанной Дечанской улице. Несколько недель спустя она вливалась уже гладким асфальтом на площадь Маркса и Энгельса.

Эту площадь окружают высокие серые дома, строителей которых можно упрекнуть в чем угодно, кроме стремления к каким либо излишествам в архитектуре.

Посередине площади предполагается установить памятник Марксу и Энгельсу. Но, как говорят белградские товарищи, идея памятника выражается абстрактно. Это будут два динамично рождающихся из общей арки обелиска, устремленных вверх. Обелиски как бы перевернуты: они сужаются к основанию.

Некоторые утверждают, что идея нового памятника станет поворотным пунктом в постройке и понимании памятников в Югославии вообще. Другие не согласны с ними и выражают сомнение в том, что такой памятник найдет живой отклик в сердце простого человека, не искушенного в абстрактном искусстве.

В Белграде немало красивых улиц и бульваров. Вас пленит общий светлый тон городских зданий, по южному пышная зелень. В центре города — солнечные зайчики зеркальных витрин, шуршание машин по асфальту, роскошь гостиниц, где у входа прибиты похожие на гербы цветные эмалевые щиты с надписью о том, что этот отель рекомендован для приезжих не кем нибудь, а самой англо американской ассоциацией туристов.

Но вот вы чуть свернули в сторону от разрекомен дованного отеля «Мажестик» — и посмотрите, как сомкнулись лавочки и мастерские ремесленников на При зренской улице, как старый Белград все смелее, заметнее теснит тут новостройки.