В водовороте века. Мемуары. Том 1 - [40]

И сейчас у меня порою во сне мелькает светлый образ матери, такой, какою она была в те незабываемые дни. Это бессмертно…

7. Наследие

В пору, когда мы жили в Бадаогоу, частым гостем у нас был человек по фамилии Хван. Он оставил неизгладимый след на жизненном пути моего отца. В Хучхане спас моего отца из лап японской полиции именно он.

Отец перебрался в Корею в Пхопхен, чтобы установить связи с организациями. Конспиративной явкой была небольшая столовка, где продавали куксу. Близ нее отец попал в засаду полиции. Доносчиком оказался Сон Сэ Сим, который имел трактир за моим домом. Лазутчик довольно часто бывал у нас в гостях. Вплотную сидел у отца и льстиво играл языком, пуская в ход слова «господин Ким». Отец пока не знал, что Сон Сэ Сим шпик.

Полицейский департамент генерал-губернаторства держал дело с арестом моего отца в совершенном секрете. Цель ясна: обнаружить подпольные организации. Итак в Северопхеньанское провинциальное полицейское управление была срочно послана группа чиновников высокого класса для расследования дела о моем отце. Старшему полицейскому Акисима и еще одному рядовому Пхопхенского полицейского участка было поручено срочное задание: привезти под конвоем арестованного до провинциального полицейского управления в Синичжу через Хучханский участок. Враги в пожарном порядке приняли такие меры не без основания. Они опасались, как бы не освободили арестованного бойцы Армии независимости, которые действовали в бассейне реки Амнок.

Пока был задержан мой отец в Пхопхене в камере предварительного заключения, полицейские не подпускали мою семью к участку, и мы даже не знали, что направят его под конвоем в Синичжу.

К нам прибежал Хван и сообщил об этом матери:

— Вы слишком-то не убивайтесь. Адвоката вызову. Пусть на это пойдет все хозяйство семьи. Дождусь до судебного процесса, потом вернусь. Только дайте мне несколько бутылок водки, если есть у вас.

Хван забрал в плетенную из сыти кошелку несколько бутылок горькой и одну связку сушеного минтая и чуть поодаль незаметно следовал за моим отцом.

Полицейские отправились рано утром. Почти к обеденному часу добрались до села Енпхо, где находился трактир. У них, по-видимому, здорово животы подвело, и они попросили трактирщика приготовить им обед. Хван, дошедший до села вслед за конвоем, вошел в трактир и решил не упустить своего шанса, норовя его использовать. Тут-то пришелец, вынув горилку из кошелки, предложил полицейским выпить.

Поначалу они отказались: мол, видишь сам, преступник под конвоем. Хван привязчиво пригласил их на попойку, и они, наконец, начали брать кружки одну за другой, говоря:

— Ты, вижу, добренький дядя.

Хитрый Хван, не упустив шанса, сказал опьяневшим:

— А все-таки надо же покормить арестанта-то.

И «обработал» полицейских, заставив их снять хотя бы с одной руки моего отца наручник. Хван выпил здорово, но не был во хмелю. А вообще-то он был не дурак выпить.

Крепкая водка свалила Акисиму и рядового полицейского, который был корейцем. Языки на плечо, и конвойные захрапели.

В ту минуту мой отец, с помощью доброго мудреца, снял с себя наручники, и они выбежали из трактира. Вдвоем вскарабкались на гору Пёчжок, что тут напротив, и добрались до ее вершины. Начал падать снег.

Пьяные очнулись и остолбенело вылупили глаза, — их подконвойного не оказалось. Беспорядочно паля в воздух, они гонялись за моим отцом. Вражья пальба грозила гибелью, и на вершине ему пришлось расстаться с Хваном. После этого отцу уже не довелось повстречаться с ним.

После освобождения Кореи я делал все возможное, чтобы найти этого Хвана. На земле уже устроен хороший мир, но почему-то не сразу нашлись те, кто в трудный час, рискуя своей жизнью, не колебались, оказывая помощь моему отцу.

Хван, я бы сказал, готов был подняться и на эшафот за моего отца. Он был ему настоящим другом, верным товарищем.

Если не было бы помощи такого верного товарища, как Хван, то моему отцу несомненно не избежать бы критического момента в столь опасной ситуации. Совершенно естественно, что друзья говорили отцу: «Тебе выпало большое счастье — у тебя верные друзья».

Да, он не жалел самого себя во имя Родины и нации, делил радость и горе с многими участниками движения за независимость. Это собрало вокруг него много людей, много друзей и товарищей по революции.

Подробные эпизоды о побеге моего отца мне довелось слышать также от Ли Гык Ро во время войны, вернее, в период нашего отступления.

Ранней осенью в том году, когда началась война, правительство КНДР приняло меры по ускорению поставок натурального сельхозналога. С этой целью были направлены на места многие из членов Кабинета Министров Республики как уполномоченные. В то время Ли Гык Ро, министр без портфеля, тоже был командирован в провинцию Северный Пхеньан.

Когда он выполнил свое задание, у нас началось стратегическое отступление, и мы находились в районе Канге. Однажды он прибыл ко мне доложить Кабинету Министров о делах и вдруг начал рассказывать о трактире в селе Енпхо. Закончив дела в уезде Хучхан, министр держал путь в Канге. Взяв с собой начальника того уездного управления МВД, он по пути поехал в село Енпхо и своими глазами осмотрел тот трактир, откуда бежал мой отец. Старый дом был цел. К тому времени Канге и Хучхан принадлежали провинции Северный Пхеньан.