В Венеции - [64]

День прошел спокойно. В церквах продолжали служить заупокойные обедни по Антонио.

В обычный час площадь святого Марка наполнилась гуляющими; патриции, как всегда, покинули Бролио, и веселье было в самом разгаре, когда на башне прозвонили второй час ночи. Гондолы с дамами появились на каналах. Во дворцах открыли ставни, чтобы свежий ветер проник в покои, и музыка раздавалась в порте, под мостами и под балконами красавиц.

Было десять часов вечера. Немногочисленная семья собралась в кружок в одном из дворцов, ничем по виду не отличавшийся от других. Отец, едва достигший зрелого возраста, с гордостью держал на руках веселенького трехлетнего ребенка и с любовью следил за его играми. Венецианка с золотистыми косами и румяными щеками лежала на кушетке и любовалась дорогими ей существами. Девочка — вылитый портрет матери — играла с другим ребенком, возраст которого еще трудно было определить.

На Пьяцце прозвонили третий час ночи. Обеспокоенный этим звоном, отец опустил ребенка на пол и посмотрел на часы.

— Хочешь прокатиться в гондоле? — спросил он жену.

— С тобой, Паоло?

— Нет, дорогая, я не могу: меня долго задержат сегодня дела.

— Вы меня всегда в этом уверяете, когда вам захочется быть подальше от меня.

— Не говори так, пожалуйста. Я сегодня должен увидеться с поверенным и хорошо знаю, что ты меня не станешь задерживать, когда дело касается наших детей.

Донна Джульетта позвонила, чтобы ей подали одеться. Младших детей повели спать, а мать с старшей дочерью спустились к гондоле.

Муж, проводивши их до гондолы, оставался на ступенях подъезда, пока лодка не отъехала на значительное расстояние от дворца.

— Что, кабинет совсем приготовлен для приезда гостей? — спросил синьор Соранцо, тот самый сенатор, который сопровождал дожа при выходе его к рыбакам.

— Точно так, синьор.

— Не забыл ли ты чего? Достаточно ли в нем света?

— Не беспокойтесь, синьор, все исполнено.

— Нас будет шесть человек, хватит ли всем кресел? Если кто придет, я сам выйду навстречу.

— Синьор, два кавалера в масках уже ждут вас.

Синьор Соранцо вздрогнул и снова посмотрел на часы; потом быстро пошел в отдаленную часть дворца и, отворив маленькую дверь, очутился перед ожидавшими.

— Виноват синьоры! — сказал хозяин дома. — Но эта обязанность для меня совершенно нова. Впредь постараюсь быть аккуратнее.

Двое ожидавших были гораздо старше хозяина дома; они вежливо выслушали извинение, и в продолжение нескольких минут разговор не выходил из пределов обычных условностей.

— Можем ли мы рассчитывать здесь на полную тайну нашего совещания? — спросил, наконец, один из незнакомцев.

— Безусловно. Сюда никто не входит без разрешения, кроме моей жены, но сейчас и ее нет дома: она поехала прокатиться по каналам.

— Говорят, синьор, что супружество ваше в высшей степени счастливо. Надеюсь, вы понимаете необходимость не впускать теперь сюда никого, даже вашу супругу?

— Конечно, синьор. Дела республики важнее всего.

— Я трижды счастлив, синьор, что, когда я вынимал жребий для избрания членов Тайного Совета, судьба дала мне таких превосходных товарищей. Поверьте, мне приходилось выполнять этот страшный долг в гораздо менее приятном обществе.

На льстивую речь старого и хитрого сенатора его сослуживцы ответили соответствующими комплиментами.

— Оказывается, что уважаемый синьор Градениго был одним из наших предшественников, — продолжал старый сенатор, рассматривая бумаги[36].

— Да, это благородный человек, глубоко преданный государству.

— А последнее дело, надо признаться, счастливо окончилось, — заметил самый старый из трех, давно привыкший не вспоминать того, о чем политика предлагала забыть, когда цель была достигнута. — Галеры нуждаются в работниках, и святой Марк должен высоко держать голову.

Синьор Соранцо, получивший заранее несколько предварительных разъяснений о своих новых обязанностях, сидел теперь в задумчивости.

— Есть сегодня у Совета важные дела? — спросил он.

— Синьор, у нас есть основание предполагать, что государство понесло большую потерю. Вы, вероятно, оба знаете наследницу Пьеполо, хотя бы со слов других, потому что ее уединенный образ жизни, быть может, не допустил вашего личного знакомства с ней?

— Донна Джульетта говорит, что она очень красива, — сказал молодой супруг.

— Богаче ее нет наследницы в Венеции, — прибавил третий. — И вот ее красота и богатство, боюсь, для нас навсегда потеряны. Дону Камилло Монфорте не удалось перехитрить нас. Но в то время, как государство разрушало его планы, молодая девушка случайно попала в руки негодяев, и с тех пор о ней ничего не слышно.

Паоло Соранцо надеялся в душе, что донна Виолетта была с неаполитанцем.

— Я слышал от одного секретаря, что герцог также исчез неизвестно куда, — заметил третий, — и будто в гавани не видно фелуки, которою мы часто пользовались для секретных поручений.

Оба старика переглянулись, словно начиная подозревать истину; они увидели, что не на что надеяться в этом деле, и не стали терять времени в напрасных сожалениях.

— У нас два спешных дела, — заметил старший из сенаторов. — Прежде всего надо позаботиться о том, чтобы предотвратить новое волнение и похоронить тело старого рыбака, а потом нам следует подумать о том, как разделаться с этим опасным Джакопо.