В тупике - [52]

Врачи — один из них пожилой мужчина, другой помоложе — играли в нарды. Пожилой, будто ничего не слышал, погремел костями и бросил их.

— Эх, две шестерки, — закричал он, передвинул четыре стоявших в углу фишки в противоположный угол и только после этого соизволил посмотреть на Кафара. — Ну вот, а теперь объясните нам спокойненько, что там у вас произошло? Что за женщина? Отчего умирает?

— Это… Старая Сона… Она умирает…

— Старуха? И всего-то? А я думаю, кто это там умирает. Эх, если бы только старухи и умирали. Такие времена настали — до старости-то еще и не доживешь…

Кафар, перекосившись от злости, так рванул медика за ворот халата, что у того все пуговицы поотлетали. Задыхаясь, тот крикнул было:

— Това…

— А ну, вставай, подлец! — снова рванул его Кафар. — Кому говорю! А не то сейчас придушу прямо здесь вот…

На шум подошла пожилая женщина в белом халате. Видимо, это было какое-то начальство, потому что при ее появлении мужчины, игравшие в нарды, вскочили на ноги. «Что за безобразие здесь происходит?» — спросила женщина, и когда Кафар, задыхаясь от ярости, объяснил ей все, она тут же распорядилась:

— Что вам еще непонятно? Поживее двигайтесь. Живее, живее! — Игроки в нарды нехотя отправились собираться, а пожилая женщина повернулась к Кафару. — А зачем же вы сами пришли, почему не позвонили?

Кафар объяснил и это. А сам, не отрываясь, смотрел в ту сторону, куда ушли мужчины. Наконец они появились, и Кафар догадался, что молодой, который нес на плече большую кожаную сумку, был врачом, а пожилой — санитаром.

Они так долго рассаживались в машине, так долго ждали, пока прогреется двигатель, что Кафару подумалось: пешком бы они дошли много быстрее.

Когда «скорая» наконец въехала в их двор, Кафар увидел, что Фарида плачет, а старая Сона неестественно прямо лежит на паласе с закрытыми, глазами.

Врач взял худую, сморщенную руку Соны, поискал пульс… Потом наклонился, прижался ухом к ее груди и тихо сказал:

— Все. Скончалась. — На всякий случай он еще приложил ладонь к ее губам. — Да, конец.

Фарида, которая стояла все это время, кусая губы, всхлипнула:

— Кафар только ушел, а у нее глаза сразу закатываться начали… Прошептала что-то, и все… Так страшно — лежит, а глаза открытые. Я уж потом закрыла… Смотреть страшно… отвернулась и закрыла…

Заревела вдруг в голос Чимназ, до сознания которой только теперь дошло, что в их дворе случилась беда. Глядя на дочь, тихо заплакал и Кафар.

— Все, — встал врач. — Нам здесь больше нечего делать. Вы что — ее родственники? Мы должны отвезти тело в морг.

— В морг-то зачем? — встрепенулся Кафар.

— Как зачем? На вскрытие, чтобы определить причину смерти.

— Да какая тут может быть причина? Вы что, не видите разве, что это старуха? От старости и умерла. — Фарида решительно встала между врачом и старой Соной. — Вскрытие! Мы и так знаем, отчего она умерла!

— Таков порядок! Раз вы нас вызвали — мы должны отвезти ее для вскрытия, иначе у нас могут быть неприятности. Как же не вскрывать? А вдруг… Вдруг кто-нибудь зачем-то ее убил?

Пожилой санитар усмехнулся:

— Сколько угодно бывает! Живет себе старуха, а у нее золотишко водится, то-се…

Кафар с такой яростью посмотрел на него, что санитар тут же умолк и отступил назад.

— Это наша бабушка. — Кафар тоже встал между врачом и старой Соной. — Моя бабушка, и я не позволю вскрывать ее. Не понимаю, зачем придумывать какие-то глупые правила…

Врач снисходительно улыбнулся:

— Да это не мы придумываем, это везде такой порядок, по всей стране. Так что не будем сердиться, не будем обижаться, мы должны увезти покойную.

— Да для чего?

— Об этом мы уже говорили. Во-первых, мы догадываемся, что покойная вам не родственница…

Фарида, видимо, из предосторожности, из опасения, как бы это все не кончилось неприятностями, сказала:

— Видите ли, это наша соседка. Давняя соседка. У нее в Нардаране живут дочка и внуки. Мы им сообщим, чтобы они приехали.

Врач стал совсем непреклонным:

— Вот как… Ну что ж, и говорить не о чем — мы обязательно должны увезти тело для вскрытия. Вы официально вызвали нас, вызов зафиксирован, зачем нам это надо, чтобы у нас завтра были неприятности?

Кафар пробормотал негромко, словно самому себе:

— Она была верующая, наша бабушка Сона. А у верующих вскрывать покойного считается грехом.

Врач ответил, записывая что-то:

— Но вот те же ее родственники… Ведь им всякое может прийти в голову, разве нет? Женщина старая, может, у нее были какие-нибудь сбережения, а дочь знала о них… Начнут, не дай бог, таскать вас… Так что вам же лучше…

В конце концов тело старой Соны все же увезли.

Они с Фаридой, провожая машину, вышли на улицу, долго смотрели вслед «Скорой помощи». А когда вернулись, им показалось, что двор словно бы опустел. От флигелька старой Соны несло печалью. Дверь в него была открыта, Кафар нашел ключ, запер на всякий случай дом и протянул ключ Фариде. Но Фарида его не взяла.

— Зачем он мне?

— Убери, потом отдадим дочери. Ты, кстати, знаешь, где она живет?

— Н-нет, не знаю… Хотя адрес у меня где-то записан. Постой, постой, там же должен быть и телефон. Был случай, она однажды сильно заболела, попросила меня позвонить…