В ту ночь, готовясь умирать... - [81]
Лудильщик подошел к мельнице, которая давно не работала потому, что у людей не было зерна. Около разрушенной запруды стояли: мельник, старик с палкой-ярлыгой и хозяин осла, нагруженного хворостом. Все трое провожали взглядом всадника, который направил коня к вершине горы.
— Слышали добрую весть? — спросил подошедший лудильщик. — Советская власть уже победила!
— Я другое слышал, — сказал мельник, — в Маджалисе харбукинца повесили. Вверх ногами!
— Живого? — удивился хозяин осла.
— Мертвого — зачем вешать? Его хоронить надо… — объяснил старик с ярлыгой. — Если бедняки победили — это меня радует. Мой сын ввязался в драку за Советскую власть и…
— Как хорошо! Он там воюет, а ты здесь по дорогам разгуливаешь! — Кичи-Калайчи осуждающе оглядел старика. — Может, сыну помощь нужна, а ты…
Старик пристукнул палкой, выпрямился:
— Вот я и спешу на помощь! Интересно, куда это ты собрался?
— Я не «собрался», а уже шел воевать с мироедами. Оружие достал, а теперь слышу: победа, наша взяла. Прощайте, люди!
И Кичи-Калайчи повернул обратно на дорогу в Мозгараул, где получил маузер и оставил своего бычка.
Дойдя до ворот дома Давла-Мустафы, лудильщик позвал хозяина. Никто не отозвался, только бычок мыкнул, признав знакомый голос.
Лудильщик открыл ворота и подошел к навесу.
«Не успел к бою, успеть бы к пахоте», — подумал Кичи-Калайчи, отвязал бычка, той же веревкой обмотал деревянную кобуру, где дремал маузер, высыпал на сухие листья патроны.
Покончив с обменом, он вывел бычка за ворота и погнал в свой аул. Шел домой и мечтал: срубит ореховый ствол на соху, наконечник железный смастерит сам, зерно попросит в долг и засеет свое поле — все будет так, как решил, только не верилось: неужели будет есть Кичи-Калайчи свой хлеб?..
Обратная дорога — всегда короче; если голова полна радостных мыслей — и ноги не чувствуют усталости, резво вышагивают. Лудильщик и не заметил, как снова очутился у того самого родника, где простился с учеником Салихом. Все так же искрилась на солнце, приплясывая, чистая струйка, падая в каменную лохань, над которой склонилась лошадиная морда. Лошадь пила жадно, со всхрапом, и в такт глоткам то пододвигалась, то откатывалась арба, в которую была впряжена лошадь. На сене лежал раненый и тихо стонал. Кичи-Калайчи подошел и увидел Салиха Кубталана с перевязанной грудью, бледного, постаревшего на десяток лет.
— Сынок, где тебя ранили? За что такая беда свалилась? — участливо спросил Кичи-Калайчи.
— В последнем бою… Сначала мы их гнали… в ущелье. Потом… они сверху на нас… шашкой досталось мне.
— Как же так, Салих? Днем, я сам слышал, вестник принес радость: «Наша взяла!» — его голос горы подхватили, по всем аулам разнесли! За что так не везет беднякам?!
— Не горюй, старик! Повезет и нам! — к арбе подошел человек в кожанке.
Салих открыл глаза, покосился в сторону учителя:
— Ты… успел обменять бычка?
Кичи-Калайчи смутился, загородил спиной своего будущего пахаря. Но Салих уже не мог ничего заметить, побледнел, как бумага, в горле клокотало, не давало дышать. Руки Салиха, залитые кровью, царапали доски арбы. Не открывая глаз, Салих заговорил, торопясь, не проговаривая слова:
— Прости, учитель… Вот победим, много будет дырок в посуде… на наш век хватит, и котлы латать… и нас лата… Комиссар!
— Я здесь, Салих, — отозвался человек в кожаной куртке.
— Не забудь… Мозгараул… если не выживу, Давла-Мустафе передай…
— Молчи, друг! Куда торопишься? На Руси говорят: насильно душу не выплюнешь.
— И не задержишь… — прохрипел Салих, поднялся на локтях и упал, не досказав того, что хотел.
Кичи-Калайчи уперся подбородком в старенький бешмет, глаза зажмурил. Не молился старик, себя корил: плохо знал своего ученика, много ругал, а теперь поздно; рад бы сказать доброе слово, сто слов — да некому. Умер Салих Кубталан.
Могилу бойцу за Советскую власть в горах Дагестанских вырыли неподалеку от родника. А когда обложили камнями холмик, человек в кожанке и бойцы его отряда встали в изголовье и дали залп, — последнюю воинскую почесть бойцу Революции.
Утих скрип арбы, замолк стук копыт коней, а Кичи-Калайчи все не отходил от каменного холма. Не знал старик ни аула, в котором родился его ученик, ни рода, прославленного молодым защитником бедняков. Поднял плоский камень, на котором еще так недавно сидел, распекая Салиха, достал зубило и высек на вечной странице имя погибшего, а под ним нанес узор из нехитрых инструментов лудильщика.
Покончив с памятником, Кичи-Калайчи решительно посмотрел на бычка, лежавшего в траве. Тот понимающе кивнул головой и поднялся на ноги.
На заре следующего дня они снова стояли у ворот Давла-Мустафы, и снова никто не ответил на возгласы лудильщика. Кичи-Калайчи завел бычка под навес, отвязал маузер, а веревку накинул на шею бычка, подобрал все патроны. Открывая ворота, столкнулся с хозяином, спросил, вместо приветствия:
— Ты кто? Мироед? За маузер целого быка требуешь?!
Давла-Мустафа привстал на цыпочки, чтоб дотянуться до уха Кичи-Калайчи, шепнул:
— Завтра придет красный отряд. Чем буду людей кормить? Понял?
Выйдя к роднику, Кичи-Калайчи встал у могилы и дважды выстрелил из маузера в честь короткой, но так достойно прожитой жизни любимого ученика Салиха. А потом бережно пересчитал оставшиеся патроны. Ровно двадцать боевых патронов в серых свинцовых рубашках. Если целиться наверняка, двадцать мироедов можно заставить отдать землю тем, кто пашет и растит хлеб.
Во второй том избранных произведений А. Абу-Бакара вошли повести «Исповедь на рассвете», «Белый сайгак», «Солнце в «Гнезде Орла», «В ту ночь, готовясь умирать…», связанные единством замысла писателя, утверждающего высокие моральные ценности, преданность долгу, любовь к родной земле.
Существует ли такое самобытное художественное явление — рассказ 70-х годов? Есть ли в нем новое качество, отличающее его от предшественников, скажем, от отмеченного резким своеобразием рассказа 50-х годов? Не предваряя ответов на эти вопросы, — надеюсь, что в какой-то мере ответит на них настоящий сборник, — несколько слов об особенностях этого издания.Оно составлено из произведений, опубликованных, за малым исключением, в 70-е годы, и, таким образом, перед читателем — новые страницы нашей многонациональной новеллистики.В сборнике представлены все крупные братские литературы и литературы многих автономий — одним или несколькими рассказами.
Повести и рассказы известного дагестанского прозаика знакомят читателя с простыми советскими людьми, своим трудом обновляющими Страну гор, заботящимися об окружающей природе. В сборник включены повести «Два месяца до звонка» и «Опасная тропа». Основу книги составляет первая повесть, в которой автор поднимает волнующие его вопросы о гражданской активности советского человека, об ответственности личности перед обществом и решает их на образе главного героя, сельского учителя Мубарака. В этой повести, как и в других произведениях Ахмедхана Абу-Бакара, читатель отметит художественную оригинальность, поэтическое видение мира, добрый юмор, фантазию.
В книгу одного из ведущих дагестанских прозаиков вошли известные широкому кругу читателей повести «Ожерелье для моей Серминаз», «Снежные люди», рассказы, миниатюры.Проза Ахмедхана Абу-Бакара (род. в 1931 г.), народного писателя Дагестана, лауреата премии имени Сулеймана Стальского, образная и выразительная по языку, посвящена индустриализации Дагестана, новому быту горцев, охране природы и другим насущным проблемам современности.Содержание:Кубачинские рассказы. Ожерелье для моей Серминаз.Снежные люди.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира».Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты.Для среднего школьного возраста.Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
В сборник, авторы которого поэты и прозаики автономных республик и областей РСФСР, вошли рассказы, стихи, басни, притчи, бичующие отдельные пороки, негативные явления, недостатки нашей жизни. В числе авторов — Расул Гамзатов, Мустай Карим, Фазу Алиева, Алим Кешоков, Моисей Ефимов, а также молодые поэты и прозаики, работающие в жанре юмора и сатиры.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.