В третью стражу - [153]
Я догадался. — И это тоже была правда. Теперь, когда прозвучали ключевые слова, вся хитроумная операция Кайзерины стала прозрачна, как «струи Рейна».
«Гениально!»
Да, гениально. — Улыбнулась Кайзерина.
Вильда приходилась Каролине фон Штауффенберг какой-то там племянницей через ветвь Гиллебандов, к которой принадлежала и мать будущего героя заговора против Гитлера. Однако, если учесть, что Штауффенберги были близко знакомы с фрайхеррами[285] Вайцзеккер, с которыми, в свою очередь, был когда-то дружен отец Себастиана фон Шаунбурга, и то обстоятельство, что сам Баст отлично помнил и неплохо знал Клауса фон Штауффенберга — молодого офицера, командированного рейхсвером в 1933 для помощи СС, то получалось, что обещанная Разведупру РККА группа высокопоставленных лиц начинает обретать плоть и кровь[286].
А после завтрака Кейт предложила совершить прогулку верхом. Идея, судя по репликам, пришлась по душе всем троим, но как показалось Басту, если и являлась импровизацией, то только для него одного.
— Пойду, переоденусь, — сказала Вильда, покидая столовую, но глаза ее при этом блестели так, словно она…
«Чувствуется режиссура моей «любимой кузины»… Что?»
Но Кейт всего лишь выдохнула дым из ноздрей и приподняла задумчиво левую тщательно «выписанную» бровь.
Баст посмотрел на нее с интересом, затушил только что раскуренную сигарету и встал из кресла.
— Это ведь то, что я думаю? — Спросил он тихо.
— Ну я и не думала, что тебя придется чему-нибудь учить. — Так же тихо ответила Кейт. — Достаточно, что пришлось повозиться с твоей… женой.
— Хотел бы я знать… — Начал было Баст, но Кейт ему договорить не дала.
— Чужая душа потемки, — сказала она, вставая. — А женская тем более. Я подожду вас в биллиардной… — И пошла, не оглядываясь, из комнаты, а Баст постоял еще секунду или две, глядя ей вслед, потом покачал головой и пошел своей дорогой.
Он поднялся на второй этаж и, пройдя по коридору, остановился перед дверью в спальню жены — их общую спальню, если на то пошло, в отличие от личных апартаментов Баста, примыкающих к его кабинету.
«Вопрос в том…» — Но бог свидетель, он даже не знал, о чем подумал. Просто мелькнула какая-то мысль, неважная и необязательная, вот Баст на ней и не сосредоточился. Не уловил, не распознал, не понял, и немудрено. То, что началось накануне во время звонка Вильды, никуда не исчезло. Напротив, наваждение это только окрепло, и личная встреча с Вильдой и Кайзериной только добавила «масла в огонь». А потому, стоя перед дверью, Баст даже не задумался, зачем он это делает, и где пролегли границы его нынешних нравственных императивов[287]. Все это стало вдруг неважно, а совесть — это такая субстанция, что даже блистательный Фихте и Шопенгауэр запутались, не говоря уже о Ницше[288]. Да, Себастиан фон Шаунбург не зря изучал философию в Бонне и Гейдельберге[289]: ему ничего не стоило самому запутать любого собеседника, а если понадобится, то и себя.
«Мешает ли мне то, что и другие начнут поступать подобным образом? — спросил он себя и сам же себе ответил, отворяя дверь. — Ничуть».
Вильда сидела у высокого овального зеркала в тяжелой резной раме и расчесывала волосы. Вообще-то это не было похоже на подготовку к конной прогулке, но Баст об этом даже не подумал, как не обратил никакого внимания и на то, что за считанные минуты, что Вильда провела в спальне одна, она успела избавиться от платья, сменив его на пеньюар. Какое там! Вопрос, мог ли он вообще мыслить сейчас хотя бы отчасти рационально. Но даже если и мог, то потерял эту способность уже в следующее мгновение.
Баст шагнул в комнату не в силах отвести взгляд от женщины, расчесывающей вьющиеся волосы цвета темной меди, хлопнула, закрываясь, дверь, и взгляд мужчины, скользнув по спине и плечам женщины, упал в зазеркалье. И там, в неверной глубине отражения их взгляды встретились, и Басту показалось, что глаза Вильды вдруг вспыхнули колдовским зеленым огнем и начали увеличиваться в размерах, а в следующее мгновение она поднялась с изящной низкой банкетки, и одновременно с ее движением вверх ничем не удерживаемый на плечах пеньюар скользнул вниз…
Но если в начале партии Вильда удивила его необычным дебютом — в подготовке которого не обошлось, разумеется, без руки мастера — в миттельшпиле[290] Баст взял полный реванш, показав супруге, кто в доме хозяин, и что это может означать в постели, хотя к этому времени они оказались уже на ковре.
«Фашист — полное ничтожество! — Мелькнуло в голове Баста, когда он на мгновение вернулся в себя, чтобы еще через мгновение снова рухнуть в сладкое небытие. — Такой женщиной пренебрег! Урод!»
Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. Угасла и страсть, истощившая до последней возможности, изнемогшие в неравной битве с физиологией тела. Увы, бесконечная любовь получается («Будет получаться», — поправил себя Баст) только в порнографических фильмах. Вот там заряд никогда не кончается. А в жизни…
«И это ведь мне всего двадцать шесть сейчас, — лениво соображал, лежа на спине Баст. — И я в хорошей физической форме…»
Возможно, он действительно был сейчас молод и силен, но за окном уже начало смеркаться, и это наводило на размышления.
И вновь наши современники, попавшие в прошлое. На этот раз в Западную Европу 1 января 1936 года. Три старых (во всех смыслах) друга. Русский, украинец и еврей, почти как в анекдоте. Они оказались в чужих телах. Перед ними непростой выбор: просто выжить где-нибудь в Латинской Америке или попытаться предотвратить грядущее кровавое безумие… Или изменить хоть что-то… Много ли смогут сотрудник МИ-6, офицер СД и агент ИНО НКВД? Этого не знают даже они сами. Самое главное – начать. Так, как подсказывает совесть. Так, как велит память.
Возможность раз и навсегда выбрать из двух путей: материального благополучия и престижа — и чего-то, презираемого общественным подсознанием, хотя и преподанного, как идеал. Того, что в городе, забранном в решетки и железные двери, кажется эфемерным, глупым, годящимся только для романтичных подростков — если такие еще где-то есть…
За мной, за мной, дорогой читатель. Ты видишь трех женщин, бредущих по лесной дороге и закутанных в плащи. И нет сомнения: они — ведьмы. Три ведьмы в полнолуние отправились в лес… И что из этого вышло. И вообще, когда не пишется — все ясно. Это порчу навели.
Сказка о городе снов, безликой ведьме, часовщике, принцессе и настоящей дружбе. А еще о говорящем коте, который дает ценные советы. Иногда.) Девочке Ильке снятся сны о волшебном городе, но она и представить не может, что однажды попадет туда наяву.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
Рецепт нескучной жизни очень прост! К шпионским делам добавим тайны прошлого и внезапно объявившихся родственников, приправим всё это неожиданно вспыхнувшей страстной любовью, а в довершение, словно вишенка на торте, — тёмная игра, правила которой известны лишь ректору академии. Сыграем?
С самого рождения, я жила под покровительством потомков Бога и не знала реального мира, ведь нас постоянно контролировали. Нам говорили, что мы избранные и должны служить правому делу: истреблять потомков Дьявола. В первый же день свободы, я встретила парня. Он мужественный, сильный и сексуальный. Только есть одна проблема – он потомок Дьявола, тот кого я должна ненавидеть. Но как я могу это делать, когда всё внутри меня кричит, что он не такой, как те, кого нам описывали потомки Бога. Может то, что нам рассказывали о потомках Дьявола не совсем правда? Возможно, есть что-то ещё, чего я не знаю? Кстати, меня зовут София, и это моя история.