В тот необычный день - [20]

И все-таки он очнулся и пополз назад, пополз на четвереньках, медленно, то и дело останавливаясь.

Так, пятясь, выбрался из пещеры. И здесь силы оставили его. Он откинулся на спину и потерял сознание.

XIII

Когда Эркин пришел в себя, по-прежнему была ночь. Он посмотрел на часы и даже не поверил — прошло всего сорок минут. Неужели так медленно тянулось время?

— Хосе! — позвал он. — Хосе!

Рядом послышался стон.

Эркин метнулся в ту сторону.

Хосе лежал у входа за большим валуном. Глаза юноши были закрыты, он мучительно стонал.

— Хосе! Что с тобой? Хосе! — Эркин расстегнул юноше рубашку, сделал массаж.

Через несколько минут Хосе открыл глаза.

— Сейчас пройдет. Это уже не в первый раз. Я только немного полежу, и все пройдет.

Эркин сел рядом на плоский камень. Голова раскалывалась, все тело ныло, словно ему пришлось скатиться с одного из этих острых пиков.

«Что же это?» — задал себе вопрос Эркин. Вероятно, свечение в пещере обладает способностью испускать особые волны, действующие на психику человека, равно как и на его сознание. Вот он, наркотик Верги. Эркин отыскал его, и довольно быстро.

Наверняка физики разгадают тайну свечения. Во всяком случае, можно сказать уже теперь, что пироманию оно не вызывает. У Эркина ни во время пребывания в пещере, ни сейчас не возникло желания что-либо поджигать.

Тяжело дыша, Хосе поднялся и сел рядом с Эркином.

— Раньше я мог сюда ходить по три раза за ночь, а теперь еле-еле выдерживаю один. Сердце…

— Свечение бывает только ночью? — спросил Эркин.

— Нет. Постоянно.

— А почему ты ходишь сюда только ночью?

Хосе усмехнулся:

— Потому что ходить сюда считается неприличным, недостойным человека. Все так говорят, а сами ходят. Ну а ночью незаметно. Не разберешь, кто зашел в пещеру.

— А почему ты не побоялся сказать о пещере мне?

— Потому что вы — друг. Я сразу понял, когда увидел вас, что вы будете мне другом.

— Разве у тебя не было здесь друзей?

Хосе покачал головой:

— Все поучали меня, обращались как с маленьким. Нет, у меня не было друга.

— А на базе?

— На базе я давно уже не бываю.

— Но у тебя ведь есть брат.

— Да, Педро. Но ему не до меня. Он занят своими картинами. А когда у него что-нибудь не получается, то к нему лучше не подходить. — Тут Хосе ласково посмотрел на Эркина. Ласково и вместе с тем заискивающе: — Вам понравилось там?

Эркин положил руку на плечо юноши:

— На этот вопрос я тебе отвечу позже, хорошо? А ты мне лучше скажи, голова после этого долго болит?

— После первого раза не очень. Часа два.

— А после десятого? У тебя, например, сегодня сколько это продлится?

— Наверное, до обеда, — нахмурился Хосе.

— И тебе становится легче, когда ты смотришь на огонь? — догадался Эркин.

— Да, тогда боль почти незаметна. Я сижу, смотрю на огонь и вспоминаю пещеру.

Они поднялись и медленно пошли по расщелине.

— Юлия тоже бывает здесь? — спросил Эркин.

— Наверное.

Эркин грустно улыбнулся. Невесело было сейчас на душе у него. Человеческое общество давно уже обладало здоровьем и физическим и душевным. Казалось, что навсегда. Но вот выяснилось, что пять человек с 17-й шахты, пять в общем-то неплохих людей не смогли ничего противопоставить искушению. Зная, что вслед за несколькими минутами эйфории неизбежно наступает длительная тяжелая реакция, они продолжали посещать пещеру. Почему?

В чем причина подобного слабоволия?

Эркин задумался. …Первые полеты в космос приравнивались к подвигу. От космонавтов требовалась не только теоретическая подготовка, знания, опыт, но и значительная физическая выносливость. Первые корабли были несовершенны. Космонавты зачастую попадали в критические ситуации, где все зависело от их умственных и физических способностей. Первые космонавты готовились к полету многие годы.

Потом корабли стали совершеннее, но превратилось в традицию предъявлять самые жесткие требования к человеку, отправляющемуся в космос.

Тщательно отбирался и готовился каждый космонавт, будь то пилот, штурман, астроном, геолог или физик. Этот принцип отбора оставался незыблемым в течение долгого времени.

Но вот наконец человек в буквальном смысле слова шагнул к звездам, вышел за пределы солнечной системы. Звездолеты, анабиозные камеры, а затем экспресс-каналы устранили все барьеры на пути тех, кто рвался в космос. И сам космос потребовал специалистов и исследователей сотен профессий — от археологов до строителей. Полеты в космос стали обычным явлением, на десятках планет создавались лаборатории и космические станции, геологи буравили инопланетные недра, металлурги и горняки строили шахты, росли предприятия, промышленные комплексы, налаживались транспортные артерии. Но земляне сразу же столкнулись с проблемой, которую им пришлось решать безотлагательно. Выяснилось, что и производительность, и успехи, и настроение, и душевное здоровье людей, вынужденных находиться длительное время на далекой планете, во многом зависят от их характеров.

Несколько позже был четко сформулирован принцип Комплекса, и в дальнейшем и большие экипажи, и сравнительно маленькие группы исследователей формировались в строгом соответствии с ним.

Прошло еще несколько десятилетий. Космос стал для землян родным домом — не найти, пожалуй, человека, который бы не провел три-четыре года своей жизни в открытом пространстве. Звездолеты и машины были доведены до совершенства, все, что поддается автоматизации, автоматизировано. Те загадки, что ставит перед нами природа, мы рано или поздно решаем. Мы поверили в свое могущество. Мы, люди, и в самом деле стали могущественными. Но каких бы успехов ни достигло человечество, люди не стали, да и не могли стать абсолютно одинаковыми. Есть свой авангард, есть, к сожалению, и люди слабовольные, мнительные, неспособные противостоять испытаниям. Прежде на пути таких людей стоял, как барьер, принцип Комплекса. Дорога в космос была для них закрыта. Это не означает, что она была закрыта для них навсегда. Они могли пройти специальный цикл обучения и в значительной степени приобрести недостающие им качества, закалить свой характер. Но вот некоторое время назад пал и этот последний барьер. Мы решили, что достигли совершенства, с которым не вяжутся никакие ограничения. По воле случая был сформирован и коллектив 17-й шахты, коллектив, не спаянный общими интересами. Потому они и не смогли противостоять этой опасности — искушению Верги.