В толще льда - [21]

– Ставь на полную – на "холод"! – кричит он Диме.

Дима уже возле щитка и поворачивает ручку регулятора до отказа.

Изнутри раздаются тяжелые удары в дверь.

– Постучи пока, постучи, – насмешливо советует Свешников.

37

"Мерседес" и рефрижератор стоят возле Хранилища на границе освещенного пространства. Возле них – люди. Восьмеро. Все – в черном. На пятерых черные матерчатые спецназовские маски. Они вооружены маленькими десантными автоматами.

Еще трое – Владимир, Коля и Еременко – держат маски в руках.

– Всем все понятно? – повелительным тоном говорит Владимир.

Все кивают вразнобой.

– Вопросы?

Все молчат.

– Ну, Коля, командуй! – разрешает Владимир.

Еременко неловко напяливает на голову маску.

– А вы, профессор, – обращается к нему Владимир, – держитесь рядом со мной. Будьте под рукой все время. Так – и мне спокойнее, и вам надежнее.

38

Свешников и Дима подходят к вахтерской.

– Теперь обсудим, как быть дальше, – говорит Свешников.

– Звонить надо… – заявляет Дима.

– И позвоним тоже.

– Ах, черт! – сокрушается Дима. – Телефон-то не работает.

– Что такое?

– Видно, обрыв где-то на линии.

– Ничего, – говорит Свешников устало. – Есть мобильный. Сигнал-то хоть у вас тут проходит?

Дима пожимает плечами.

В этот миг дверь проходной распахивается, и внутрь врываются пятеро в масках и с автоматами. Они набрасываются на Свешникова и Диму, ударами и пинками загоняют в вахтерскую и валят на пол.

– Руки за голову! – приказывает один из бандитов.

В Хранилище входят еще трое в масках. Останавливаются, осматриваются.

– Боже! – говорит Еременко. – Что тут было?

– Хор-р-рошее побоище, – с удовольствием говорит Коля.

В отдалении слышатся слышатся гулкие удары о металл.

– Не нравится мне это… – медленно и зловеще молвит Владимир. – Не нравится. И даже очень…

– Где бассейн-то? – спрашивает Коля.

– Не спеши, – останавливает его Владимир. – Что-то здесь не так. Надо с этими… двумя поговорить… А ты пока подгоняй рефрижератор.

В холодильной камере – тишина. Ровно гудит мотор. Внезапно в его гуле появляются сбои. Из-под кожуха камеры с треском летят искры. Гул стихает – мотор останавливается.

И тут же мощный удар изнутри выгибает дверь камеры. За ним непрерывно следуют удар за ударом. Каждый удар все больше деформирует дверь. Очередной удар перекашивает ее на петлях. Следующий удар вышибает искореженную дверь вон.

– Значит, оно живо… – озабоченно говорит Владимир. Он сидит на краю стола.

В Хранилище, в отдалении, слышится грохот.

Все поворачиваются к открытой двери вахтерской и прислушиваются. Дима и Свешников сидят на диване рядышком. Они многозначительно переглядываются. Остальные пятеро стоят, тесно набившись в комнатенку.

– Похоже, оно живее, чем я рассчитывал, – говорит Свешников. – И, похоже, оно только что вырвалось из холодильника.

Владимир спрыгивает со стола.

– Тем лучше! Тогда мы его пристрелим и погрузим в рефрижератор… И вы нам поможете… А по дороге оно… то есть его останки как следует заморозятся… Пошли!

Толпой все, вместе с Димой и Свешниковым, выходят из вахтерской и идут по разгромленному залу.

В это время под кожухом камеры продолжает искрить. Потом искры целым снопом с треском вылетают из выключателя. И во всем Хранилище гаснет свет.

Снаружи видно, как разом погасли окна Хранилища и фонари во дворе. Коля, который между воротами и рефрижератором жестами показывает водителю, как вкатывается махина задним ходом на пандус, замирает, оглядывается на темный корпус Хранилища. Рефрижератор резко, с шипением и фырканьем тормозов, останавливается. Красные тормозные огни высвечивают Колю в темноте. Рука его ныряет за пазуху курточки.

– Эй, Миха! – кличет он водителя. – Вылазь! Пошли-ка, глянем, что там за фигня!

Миха, не гася фары, тяжело спрыгивает с подножки кабины, берет с сиденья АКМ и не спеша поднимается вдоль рефрижератора по пандусу.

– Быстрей! – с раздражением бросает ему Коля.

39

Такси, освещая асфальтовую дорожку включенными на дальний свет фарами, въезжает во двор, окруженный многоэтажными домами.

– Во-он мой подъезд, – тычет пальцем ректор Колесов в лобовое стекло. Он вдребезги пьян, язык его заплетается. – Ты куда?.. Вон же подъезд!..

– Да вижу я! – раздраженно бросает водитель.

Машина разворачивается. Свет фар, покачиваясь, ползет по двору – по кустам, стволам деревьев, стенам домов, детским качелям.

– Приехали! – говорит водитель.

– Получите, как договаривались. – Колесов протягивает ему несколько купюр.

Водитель берет деньги.

– Приятного пробуждения завтра, – не без иронии говорит он.

– Для этого у нас – пивко в холодильничке, – с трудом, но веско выговаривает слова Колесов, открывает дверцу и выбирается наружу.

– Эй, братишка, может, тебя довести до места приземления? – спрашивает водитель через открытую Колесовым дверцу.

– Я дорогу знаю! – уверенно объявляет Колесов, захлопывает дверцу и, шатаясь, подходит к подъезду.

Такси укатывает, а Колесов останавливается возле запертой глухой железной двери подъезда, смотрит в темноте на домофон, звенит ключами в кармане пиджака, потом вытаскивает мобильник и нажимает кнопки.

– Дорогая! – говорит он весело. – Я внизу. Пьян, как свинья. Но так надо… Ага… Наша взяла!.. Открой эту чертову дверь!