В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев - [12]
Буквально через неделю после этого Постановления Военного Совета была подготовлена докладная записка Городского управления рынками с предложением легализовать толкучки, которые стали стихийно развиваться на большинстве колхозных рынков, в особенности на Клинском, Кузнечном, Октябрьском, Мальцевском и Сытном. В записке, адресованной в отдел торговли Горисполкома, отмечалось, что несмотря на все меры по предотвращению развития подобных толкучек со стороны горуправления рынками и милиции, «товарообмен продуктами и подержанными вещами» стремительно набирает силу. Особенно пагубными последствиями это явление угрожает в том отношении, что клиенты толкучек, зная их запрещенность, тщательно скрывают обмениваемые продукты от органов контроля, и благодаря этому в обмен легко могут проникать продукты, опасные для здоровья их потребителей. Помимо этого, обстановка скрытности благоприятствует деятельности на толкучках спекулянтов и уголовного элемента города. Поскольку, как показывает действительность, стимулом к товарообмену в основном является нужда населения в продуктах питания и в предметах первой необходимости, «мы вынуждены констатировать, что борьба репрессивными мерами не в состоянии прекратить это явление; равно не достигает цели и удаление толкучек с площади рынков, т. к. в таком случае они образуются в прилегающих переулках». По данным управления рынками, на каждом из упомянутых рынков толкучкою пользуется население в среднем свыше тысячи человек ежедневно. В связи с этим было внесено предложение «на известный период времени легализировать толкучки на колхозных рынках: Клинском, Кузнечном, Октябрьском, Мальцевском и Сытном, поскольку это дало бы возможность нам и органам милиции установить более эффективное наблюдение за доброкачественностью обмениваемых продуктов (мясо, рыба, молоко и т. д.) и облегчило бы борьбу со спекуляцией; с другой стороны, это позволило бы рынкам взимать с клиентов толкучек пожетонный сбор, общая сумма которого по нашей системе составит более 100 тыс. руб. в месяц».[38]Иерархия потребления, безусловно, существовала в блокадном Ленинграде и на уровне органов власти и управления. В конце февраля 1942 г. на основании договоренности с секретарем ГК ВКП(б) Я.Ф. Капустиным начальник УНКВД ЛО направил председателю Ленгорсовета Попкову списки работников Райотделов НКВД на 4 страницах «для зачисления на ужин при РК ВКП(б)»[39]. Ранее такими привилегиями работники райотделов НКВД не пользовались, находясь на котловом довольствии № 1[40], в то время как партийные и советские органы, не говоря уже об уровне Военного Совета, ГК И ОК ВКП(б), тягот голода в дни блокады на себе практически не ощущали[41]. Получение в блокадном Ленинграде сотрудниками Смольного и руководителями среднего партийного звена немыслимых для простых горожан даже по меркам мирного времени продуктов не считалось зазорным. Более того, это, вероятно, было нормой. На одном из заседаний бюро ГК в 1942 г. А.А. Кузнецов, призывая партийный актив «войти в положение граждан города, которые были подвержены серьезным психологически перегрузкам», подчеркивал, что проблемы быта не столь остры для партийных функционеров, «ведь мы и лучше кушаем, спим в тепле, и белье нам выстирают и выгладят, и при свете мы» (курсив наш — Н.Л.)[42]. Однако когда вскрывались факты спекуляции продуктами питания, это вызывало мгновенную негативную реакцию руководства ГК. 17 ноября 1941 г. бюро ГК ВКП(б) вынесло решение по вопросу о группе судебно-следственных работников, «допустивших либерализм при рассмотрении и решении дела на бывших работников магазина №50 Садовникова и Иванова и непонимание политической значимости преступления в обворовывании покупателей и продаже продуктов без карточек». В итоге двое судей были сняты с работы, Куйбышевскому Райкому партии было предложено привлечь к партийной ответственности районного прокурора, а партийной организации городского суда предлагалось обсудить вопрос о «либеральном отношении членов городского суда» при рассмотрении дела на бывших работников магазина №50[43]. Столь же решительно обходились и с сотрудниками аппарата Смольного. Так, 25 февраля 1942 г. опросом членом бюро Горкома было принято решение об исключении из партии инструктора отдела пропаганды и агитации Горкома партии Б.С. Вайгант и двух ответственных партийных работников в связи с фактами спекуляции и мародерства. Об этих фактах А.А. Кузнецова проинформировал начальник Ленинградской милиции Грушко 16 февраля 1942 г. В специальном постановлении горкома отмечалось, что «в трудных условиях снабжения продовольствием отдельные члены и кандидаты в члены партии не только не вели решительной борьбы со спекулянтами и мародерами, но и сами использовали эти трудности в целях личной наживы»
