В тихом омуте - [19]

Гарри посмотрел на свои наручные часы:

— Еще и девяти нет.

— Знаю.

— А Эстер, должно быть, всю ночь не спал а.

— Фактически — да.

— Почему она решила приехать сюда?

— Хотела сама убедиться, что Рона здесь нет.

— Как я понимаю, нам она не доверяет.

— Да, не очень.

— Она что же, думает мы его покрываем?

— Возможно.

— А что мы покрываем, хотел бы я знать? Она, видно, думает, что мы привозим сюда женщин или как?

— Может, и думает.

— Господи, это же смешно.

— А вот ей не до смеха.

— Странная женщина Эстер. Вот Телма, например, никогда бы такое не заподозрила. Она счастлива, когда я уезжаю, чтобы приятно провести время. У нее нет эгоистической жилки.

Тьюри почувствовал, как его губы сжимаются сами собой, но все же умудрился спокойно сказать:

— Поторопись, нас ждут.

— Ладно. — Гарри спустил ноги с кровати и начал обуваться. — Полицейский говоришь?

— Да.

— Какого сорта?

— Дежурный офицер полицейского округа. Ему радировали из Торонто и попросили проверить, нет ли где Рона.

— Говоришь, Эстер заявила в полицию?

— Да.

— Странно: когда ты говорил с ней сегодня ночью, она нисколько не беспокоилась, о полиции и слышать не хотела.

Тьюри и сам обратил внимание на несоответствие поступков Эстер ее словам, но отнес его на счет непредсказуемости женщин.

Гарри встал, причесался и застегнул ворот фланелевой рубашки.

— Надо бы мне побриться, раз тут Эстер и полиция.

— Некогда.

— Телме не понравилось бы, если бы она…

— Телмы здесь нет.

— Ну, ладно.

— Послушай Гарри, этот инспектор, кажется, очень настырный. Следи за собой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не болтай лишнего.

— О чем?

— О том, о чем мы говорили с тобой ночью.

— Ночью мы о многом говорили.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Да нет же, подскажи, о чем.

— О Телме, то есть о том, что Рон к ней неравнодушен. Не говори об этом.

Гарри заморгал.

— Да почему? Ведь на самом деле этого нет! Я же тебе сразу так и сказал. Телма любит грезить наяву, придумывать всякую всячину. Я же сказал тебе, что…

— Я помню, что ты мне сказал.

— Так что, ты мне не веришь?

— Верю, верю, — сказал Тьюри, одерживая раздражение, чтобы оно не прозвучало в его голосе. — Но инспектор может не поверить. Он не знает Телму, как все мы знаем. Так что помалкивай об этом, хороши?

— Вечно ты не доверяешь моему здравому смыслу. Должно быть, за дурака меня держишь.

— Каждый из нас в чем-то дурак.

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего, решительно ничего, — сказал Тьюри и вышел из комнаты. Гарри двинулся за ним коротким сердитым шагом.

Внизу Эстер и инспектор вроде бы закончили разговор. Кэвел, держа в руке незажженную трубку, разглядывал корешки книг на полках, Эстер, стоя спиной к камину, глядела на инспектора молча и сосредоточенно. Она курила сигарету, часто и яростно затягиваясь, как будто ее распирало от множества мыслей, которые она хотела бы высказать, но не могла, и сигарета служила ей своего рода затычкой.

Тьюри представил Гарри Кэвелу, затем обернулся к Эстер и многозначительно сказал:

— Мы с вами можем подождать в комнате для игр. Возможно, инспектор хочет поговорить с Гарри наедине.

Эстер бросила на него пронзительный взгляд, но не стала возражать, когда Тьюри взял ее за руку и повел в прихожую.

Комната для игр, дверь в которую находилась напротив двери в кухню, могла бы служить вещественным доказательством того, что собиравшиеся в охотничьем домике мужчины увлекались не столько рыбной ловлей, сколько другими спортивными занятиями: довольно потертый ломберный столик с фишками из слоновой кости, настольная игра «загони шарик», биллиардный стол резного дерева и дюжина киев в стойке у стены из суковатых сосновых бревен.

Эстер присела на край биллиардного стола и принялась качать правой ногой с воинственным видом, будто собиралась пнуть кого-то или что-то.

— Ну, выкладывайте, — сказала она.

— Что выкладывать?

— Причину, по которой вы уволокли меня от Гарри и инспектора.

— Дорогая Эстер, — улыбнулся Тьюри, — никто вас не уволакивал. Кроме всего прочего, вы слишком взрослая девочка, чтобы так обойтись с вами.

— Бросьте играть словами. Почему вам так хотелось убрать меня оттуда?

— Ничего мне такого не хотелось. Просто я подумал, что с нашей стороны будет вежливо, если мы позволим инспектору поговорить с Гарри с глазу на глаз.

— Значит, одна из причин — вежливость?

— Конечно.

— Каковы остальные?

— Остальные?

— У вас всегда есть какой-то тайный мотив, Ральф, иногда даже несколько. Вы напоминаете мне игру из ящичков, которой забавлялись мои сыновья, когда были поменьше, — вы открываете самый большой ящик, а в нем второй, поменьше, во втором третий, еще меньше и так далее.

— Боюсь, я не улавливаю вашу мысль.

— Всякий раз как вы объясняете мне мотив того или иного поступка, я знаю, что в нем скрыт другой мотив, а в другом — третий. В каждом ящичке по мотиву.

— Но так не может продолжаться до бесконечности. Что же в самом маленьком ящичке?

— Ваше жирное маленькое «я».

Тьюри засмеялся, но в смехе его прозвучала какая-то нотка неуверенности.

— Вы меня представляете слишком уж сложным.

— Или хитрым.

— Торжественно обещаю вам, Эстер: если когда-нибудь я открою самый маленький ящичек, я приглашу вас посмотреть. Придете?