В тени побед - [92]
Побледневший Норман лепечет мне заплетающимся языком: «Знаете, я им сейчас задам, я на это способен!»
Златовласые сестрички оживают, порхают с одних колен на другие, обнимаются и целуются.
Какой-то нереальный мир, мир грез, окутывает и согревает нас. Мы чувствуем, что еще пока живем, позабыв о страданиях и боли. На какое-то мгновение тоска по лучшей доле захватила и оглушила нас.
На рассвете мы, пошатываясь, расходимся по домам под моросящим дождем. Утренний свет призраком отражается в ледяной воде Шелони. В тусклых лучах поблескивает оставшийся снег. Высоко над головой, с северной стороны бесконечного и ясного русского неба, завораживающими зеленоватыми бликами сверкает северное сияние. Вдали, перемежаясь с шумом разрывающихся снарядов, слышится ржание крестьянских лошадей.
Этот вечер подарил нам освобождение!
Новый метод
Воспоминание о трагическом случае в Молвостицах преследует меня все эти месяцы. Каждый раз, когда я приезжаю в Порхов, Шмидт перед тем, как начать вскрытие, предоставляет мне возможность изучить топографию и анатомию нижнего шейного отдела. Иногда он наблюдает, как я делаю зарисовки. Метод, который я хочу найти, должен исключать остаточные явления повреждения скелета, как это иногда происходит, когда мы распиливаем ключицу. Должна быть другая возможность доступа. Однажды вечером я засыпаю с этим вопросом, а утром просыпаюсь с готовым решением. Ночь и сон таят в себе творческие силы.
Мой метод заключается в том, что рассеченная рукоятка грудины вместе с неповрежденным грудинно-ключичным суставом выводится наружу. Этот новый путь открывает уникальные возможности: видны все важные образования верхней части средостения, в том числе и сосуды, которые теперь можно оперировать безо всяких затруднений. Способ очень прост и, по моему убеждению, легко осуществим. Однако доказательств пока нет.
Недели проходят в нетерпеливом ожидании. Однажды из одного госпиталя сообщают о солдате со стреляным ранением глубокой артерии плеча и большой, пульсирующей опухолью. Вот и настало время проверить на практике, правильны ли мои представления.
Мне показывают пациента, я провожу тщательное обследование. Диагноз подтверждается, на рентгеновском снимке видны подробности. Теперь можно оперировать. И все-таки мне стоит немалых усилий преодолеть страх и отважиться на новую операцию.
Все происходит в точности так, как и предполагалось. С помощью тонкой проволочной пилы разрезы делаются легко и безопасно. Что касается дыхания и кровообращения, то здесь не происходит никаких изменений. Удивительно! Ко всему прочему нас даже поджидает приятный сюрприз. Оказывается, после отделения ключицы эластичные мышцы шеи сами собой тянут вверх кость со всеми мягкими тканями, в результате чего рана раскрывается настолько широко, что становятся ясно видны все нервы и сосуды. Операция как таковая, удаление аневризмы и наложение шва на артерию, проходит очень гладко. С огромной радостью и удовлетворением мы наблюдаем, как пульсирующая волна бежит по артерии. Достаточно одной проволочной петли, чтобы вновь вернуть ключицу в анатомически правильное положение, нам не приходится использовать даже гипсовую повязку. Это большой прорыв вперед. Какая колоссальная разница по сравнению с тем печальным случаем в Молвостицах!
В течение последующих недель мы делаем пять подобных операций. Никто из раненых не потерял руку, ни один не расстался с жизнью. Кажется, проблема решена.
Трагический провал
Затем меня настигает еще один тяжелый удар судьбы.
Во время осмотра раненых в Порхове мой взгляд внезапно падает на молодого солдата, у которого с правой стороны шеи видна ужасная пульсирующая опухоль. Отекшее лицо обезображено. Он сидит на кровати прямо. Раненому не хватает воздуха. Он задыхается. Должно быть, правая сонная артерия пробита где-то глубоко внизу, поскольку на шее образовалась аневризма размером с детскую головку. Парень того и гляди задохнется. На коже, выше аневризмы, в самой верхней точке пульсирующей опухоли, уже образовалась темно-коричневая зона. В этом месте из-за длительного давления оболочка сильно повреждена, истончилась, того и гляди прорвется.
– Боже мой, вы это видели? – еле слышно шепчу я коллегам.
Снова выбор между жизнью и смертью. К несчастью, у бедняги еще прострелена спина с правой верхней стороны, из грудной полости течет гной. Шансов спасти его с помощью хирургического вмешательства не больше одного против тысячи, а может, и того меньше. Солдат слегка приподымает голову, широко открывает глаза и пристально смотрит на меня, в его взгляде отражается смертельный страх.
Затем он слегка подается вперед, с неимоверными усилиями пытаясь что-то сказать:
– Господин… ка-питан.
Я вздрагиваю от ужаса – знакомый голос! Снова вглядываюсь в обезображенное лицо и только теперь узнаю того, кто лежит здесь передо мной: это Густель, это ему так досталось.
– Густель, Густель, это ты?
У меня подкашиваются ноги, но я стараюсь сохранить самообладание и сразу четко и ясно говорю ему:
– Надо оперировать, Густель. Слышишь? Оперировать прямо сейчас.
Он только кивает, закрывает глаза и полностью вверяет нам свою судьбу.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.