В тени побед - [42]

Доктор Лиенгард по-прежнему не убирает палец, так как опыт показывает, что в сонной артерии может возникнуть обратное артериальное кровотечение. Я прошу в верхней части раны отодвинуть длинную мышцу шеи в сторону, чтобы я мог добраться до огромного, но уже переставшего пульсировать отека, образовавшегося в месте разветвления сонной артерии. Это гораздо сложнее и требует много времени. Наконец, огромный сосуд и в этом месте выведен наружу. Оба расходящихся в стороны ответвления прочно перевязываются и перекрываются.

Вот теперь доктор Лиенгард может спокойно убрать свой онемевший палец. Он трясет рукой, которая от чрезмерного напряжения уже совсем не двигается. Первый этап операции прошел успешно. Мы с облегчением вздыхаем. Теперь я собираюсь пробраться к аневризме и отыскать отверстие в сонной артерии. Шарообразное образование целиком и с легкостью удаляется из раны. С нетерпением мы заглядываем вглубь. Точно, чуть ниже середины виднеется разрыв артерии. Из зияющей дыры кровь больше не идет. Артерия надорвана больше чем наполовину. Оставшуюся стенку сосуда можно оставить. Правда, разрыв очень широкий, но наложить шов возможно.

В просвет сосуда вставляется ветрен – устройство, препятствующее разрыву. Затем я с предельной точностью сшиваю артерию. Я снова рискую, но это удивительный, благословенный риск. Царит абсолютная тишина.

Как обычно, сначала накладываются два закрепляющих стежка, чтобы в правильном положении приблизить друг к другу края разрыва. Затем начинается утомительная и тонкая работа – стежок за стежком на расстоянии миллиметра на артерию накладывается шов. Нужно, чтобы внутренние слои сошлись точно и позже не произошло закупорки сосуда тромбом или кровяным сгустком.

Все проходит гладко. Шов закончен. Меня переполняет счастье. Теперь наступает решающая минута, когда нужно пустить кровь и проверить, прочно ли наложен шов, выдерживает ли он высокое давление. Всегда волнующий момент.

– Внимание, пускаем! – кричу я докторам. – Сейчас пускаем кровь!

Тотчас же под высоким давлением кровь устремляется в сонную артерию, это видно. Все возбуждены и напряжены. Огромный сосуд раздувается, шов растягивается до границы разрыва, но он выдерживает, выдерживает! Шов лег плотно, за исключением небольшой щели, из которой тонкой струйкой сочится алая кровь. Доктор Лиенгард уже собирается прижать артерию и снова перекрыть ее, но я останавливаю его:

– Оставьте, такие небольшие отверстия закрываются сами собой буквально за несколько секунд.

И точно. Струйка становится все тоньше, как будто постепенно выключают фонтан. Кровяной поток течет, шов теперь полностью закрыт, сосуд снова находится под нормальным давлением. Видно, что волна ровно проходит за линию шва. Доступ крови к мозгу свободен.

Я спрашиваю Доблера, чувствовал ли он боль, мы ведь даже не применяли эвипан. Он говорит, что ничего не чувствовал. Местной анестезии оказалось достаточно.

Мы закрываем рану, это очень быстро. Остается небольшая полоска, так как иногда еще продолжает течь кровь. Затем накладываем на шею повязку. На всякий случай Доблеру делают дополнительное переливание крови, хотя в этом и нет необходимости – губы у него покраснели, щеки порозовели.

Тони осторожно укладывают на носилки и перевозят на кровать. Мы провожаем его. После этого все чувствуют потребность расслабиться. Переговариваясь, мы направляемся в главный корпус, чтобы выпить по чашечке кофе.

В казино уже сидит, поджидая нас, ворчливый начальник доктор Теобальд Кнорре – совершенно один. Он ощущает себя хозяином ситуации: уже осведомился о ходе хирургического вмешательства, его информационная служба явно работает превосходно, и поскольку он очень заботится о своей военной репутации, то сразу же требует с меня подробный отчет о проделанной операции для предоставления в вышестоящие инстанции. Распознав его маневр, я мило улыбаюсь:

– Отчет об операции для вашей части может составить доктор Лиенгард.

Он начинает ругаться, но я не реагирую:

– Вы же знаете, что у консультантов есть не только право, но и обязанность сообщать об особых событиях непосредственно главному врачу армии и инспекции медицинской службы.

На этом вопрос исчерпан.

Время от времени мы навещаем нашего пациента. Мы постоянно готовы к тому, что любое осложнение может поставить под вопрос успех операции. Но нам повезло.

Только ночью положение неожиданно еще раз становится критическим из-за того, что в легких скопилось много слизи. У Тони начинается сильный приступ кашля, он того и гляди задохнется.

Снова все поставлено на карту, ведь, если после такого хирургического вмешательства не предоставить пациенту полный покой и не обеспечить неподвижность, шов может ослабеть из-за повышенного давления и разойтись. Однако и с этим удается справиться.

Утром следующего дня мы находим Тони бодрым и уверенным. На его лице вновь проступили ясные и четкие черты альпийца, тень страха рассеялась. Он улыбается мне, у него все хорошо. Блестя глазами, он произносит на своем неподдельном баварском диалекте: «Я хотел сказать вам «большое спасибо», господин профессор!»