В тени побед - [109]
Чтобы добраться до Тулебли, требуется потратить целый день. Расположенное неподалеку местечко Алексино уже переполнено ранеными с перешейка. Надо ехать дальше. Но как, по какой дороге? Воздушное сообщение прервано.
Мне в голову приходит спасительная мысль обратиться к строителям узкоколейной железной дороги. Капитан этого подразделения собирается на передовую в моторном вагоне. Он берет меня с собой. По перешейку мы проезжаем во время новой массированной атаки. Из-за мощного артиллерийского огня то и дело приходится останавливаться.
Мы даже не знаем, можно ли вообще еще проехать по десантному мосту, или из-за прорыва его уже перекрыли. Сквозь адский грохот движемся наугад по заснеженной узкоколейной полосе. Впереди и позади на дороге разрываются гранаты. И вот это происходит: наш локомотив сходит с рельсов. В тридцатиградусный мороз ночью мы сидим посреди дороги. Ревет северный ветер, вокруг полыхают блики выстрелов и взрывов. Венок из желтых и белых ракет освещает мрачную ночь, обозначая границы узкой территории, на которой мы все сгрудились. Поистине зловещая картина. В бесконечном ожидании проходят часы, пока наконец строители и прибывшие отряды подкрепления не восстанавливают пробитую линию и снова не водружают локомотив на рельсы. Уже глубокой ночью мы добираемся до Засова, конечной станции узкоколейки. К счастью, автомобиль сразу отвозит меня в Новые Горки. Меня до самых костей пробирает ужас: как назло, это госпиталь майора Теобальда Кнорре!
Госпиталь забит ранеными в тяжелом и крайне тяжелом состоянии. Хирурги измождены, они уже не справляются с работой. Почему же не вызвать еще одну группу хирургов, дополнительно? Здесь находится 51 человек с ранениями легких и 35 – с ранениями живота. Свыше 100 переломов конечностей. В общей сложности более 200 тяжелораненых, которым только частично оказана первая помощь. К тому же недалеко от Новых Горок, находящихся под прямым артиллерийским обстрелом, расположен склад боеприпасов.
Положение крайне неопределенное. Рассказывают о сильных прорывах, оцеплениях, о контратаках. Ожесточенное сражение опять развернулось под Стрелицами. Русские бросили в бой огромное количество танков. Вместо десяти подбитых «Т-34» они отправляют в поле двадцать новых. На смену истекающим кровью полкам приходят свежие силы. Русские собираются прорваться любой ценой. Наши госпитали находятся на самой линии фронта: в любой момент их могут захватить врасплох, достаточно взглянуть на карту, чтобы понять это.
Положение оложняется с каждой минутой. Ночью я требую от корпусного врача – все того же Паукера – прислать в качестве подкрепления полностью укомплектованную группу хирургов с обслуживающим персоналом. Откуда он их возьмет, это уже его забота. Он не спорит и соглашается. От руководителя пункта сбора раненых я требую, чтобы для вновь прибывших хирургов освободили дома и подготовили барак, так чтобы, приехав, они сразу могли включиться в работу. Он понял и немедленно принимается за дело.
Поскольку узкоколейку постоянно обстреливают, а вместимость вагона совсем невелика – переделывать его некогда, – мы вынуждены транспортировать всех раненых в глубь зоны окружения, чтобы оттуда их смогли вывезти на самолете, хотя никому не известно, что нас ждет, – положение критическое.
5 декабря. Сегодня по-прежнему идут тяжелейшие оборонительные бои на линии фронта, который превратился в сплошной дьявольский котел. Артиллерия гремит прямо над нами. Руководству приказано держаться во что бы то ни стало. В связи с этим из соседней армии к нам на помощь перебрасывают две дивизии. Нет возможности дожидаться, пока они соберутся вместе, поэтому, едва батальоны прибывают, их тотчас отправляют в бой. От раненых солдат мы узнаем, что под Бегловом и Стрелицами лежит более ста подбитых танков «Т-34»; к счастью, русские по-прежнему разбрасывают свои силы по широкому фронту, а их пехота идет в атаку плотными рядами, они наверняка несут страшные потери.
В конце концов для подкрепления в Лозницы прибывает неполная рота медицинской службы. Врачи немедленно включаются в работу. Все же основная нагрузка лежит на госпитале в Новых Горках. Остро стоит вопрос: как его разгрузить? Поскольку пациентов с ранениями легких, живота и мозга перевозить нельзя, остается готовить к транспортировке раненых с переломами конечностей. Неплохой план, но, чтобы его осуществить, нужны рабочие: столяры, оружейники, слесари, кузнецы, поскольку совершенно ничего не готово. Итак, приходится звать Кнорре, ведь он пока еще начальник госпиталя. Я посылаю за ним. И тут происходит скандальная сцена.
Спустя пару часов после обеда, выйдя из избы, я вижу, как два унтер-офицера тащат по улице майора Кнорре, пьяного в стельку. Его ноги волочатся по снегу, глаза тупые и остекленевшие. Хочется просто заехать ему в морду. В ярости я звоню дивизионному врачу с требованием немедленно уволить господина Кнорре в запас и получаю согласие. На его место назначают человека, который так же, как и все остальные, страдал от этого невыносимого начальника. Он в курсе всего происходящего и энергично берется за дело.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.