В тени Обсидиана - [37]

Кроме того, девочка стала намного выносливей. Аметрин больше не посмеивался над ней при выполнении упражнений. Тем более Луна уже могла при помощи хитрого приема положить на лопатки его самого. Такого огромного по сравнению с ней. Скорее всего, Аметрин просто поддавался, но тем не менее в его взгляде все чаще мелькало уважение. Когда Луна ловила его на себе, она краснела и в глубине души желала, чтобы ее тренировал кто-нибудь другой, но в то же время страшилась этого. Правда, лучшего учителя было не сыскать во всем Драгомире.

И вот сейчас Луна с мамой направлялись в комнату девочки, чтобы обсудить планы на предстоящий день рождения. Но им навстречу попался всполошенный целитель. Увидев Нефелину, он схватил ее за руку и затараторил:

– Госпожа, пойдемте в лазарет. Некоторым слугам стало плохо. А при виде вас им обязательно полегчает.

Нефелина с сожалением взглянула на дочь и поспешила в лазарет. Луна, еще немного послонявшись по дворцу, пошла к себе в комнату, чтобы подготовиться к вечеру. Ей очень хотелось посмотреть на представление. Говорили, затевается нечто потрясающее.

2

Через некоторое время к ней в комнату заглянула Анита. Луна опять порадовалась тому как у нее блестят глаза. Когда они вернулись домой, Анита утратила образ восемнадцатилетней девушки, но при этом странным образом помолодела. ее больше не угнетали тоска по родным, страх за племянницу, жизнь в чужом доме и постоянная работа. В Драгомире Анита стала гораздо красивее. Внимание Мориона тоже сыграло свою роль. Хотя Анита и не отвечала ему взаимностью, но его ухаживание ей льстило.

– Как думаешь, Анита, – спросила Луна, пока та ловко укладывала ее белоснежные локоны в красивую прическу, – Жадеида жива?

Анита задумалась и, взяв из лапок Фиччика, временно назначенного помощником парикмахера, очередную шпильку, медленно ответила:

– Я ничему не удивлюсь. Я ведь знаю Жадеиду практически с детства.

– Кстати, а как вы встретились, если ты из Сафайрина, а она из Смарагдиуса?

– На таком же празднике в честь дня рождения Драгомира. Страшно сказать, почти тридцать лет назад. Ну да, нам тогда было около девяти. Сейчас я понимаю, что ее скорее привлекла не я, а наше фантастическое сходство с Александритом. Жадеида была умной и любознательной девочкой, и ее крайне интересовало все необычное, что она встречала в природе. В отличие от мира по ту сторону земли, у нас здесь практически не бывает близнецов. Они рождаются раз в двести-триста лет, и им прочат великое будущее. Жадеиде было интересно изучить нас, узнать, как мы ведем себя друг с другом. Я теперь вспоминаю многие ее поступки и не понимаю, как раньше не замечала в ней темные черты.

– Например? – заинтересовалась Луна.

– Например, она могла сильно толкнуть меня, сделав вид, что это произошло случайно. А потом побежать к Алексу и спросить, не почувствовал ли он боль минут пять назад. Когда он показывал ей ноющее место на коленке, она, только что видевшая ссадину у меня на том же месте, радостно смеялась.

– Получается, она на вас опыты ставила? Как на лабораторных мышах? – с негодованием воскликнула Луна.

– Получается, что так, – вздохнула Анита. – Но я в детстве не понимала этого. Один раз она меня угостила конфетами с каким-то особым цветочным нектаром. После этих конфет мне стало плохо, и я выпила не одну порцию сиропа из кориункулиса мелколистного, чтобы облегчить свое состояние. Алексу она конфет не дала. Наоборот, угостила меня, когда он отошел. И пока я лежала в лазарете, мучаясь от болей в животе, и ждала помощи от целителей, она крутилась возле брата, наблюдая за его самочувствием.

– То есть она отравила тебя, чтобы удостовериться, что двойняшки чувствуют друг друга?

Анита печально кивнула.

– Потом, когда она перешла на сторону зла, я начала вспоминать все эти события и понимать их настоящую суть. Кроме нас с братом Жадеида обожала экспериментировать на растениях и животных. Часть опытов проводила тайно. Особенно она распоясалась после четырнадцати лет. Ей было жутко обидно, что мы открыли в себе дар целительства и стали ездить на учебу в Манибион, а она осталась у себя. Жадеида еще больше ожесточилась и вымещала злость на живых существах.

– Неужели никто об этом не знал? Никто ее не остановил? – Луна чуть не подскочила от возмущения, Анита вовремя положила ей руку на плечо, иначе бы вся сложная прическа рассыпалась.

– Сначала не знали, – тихо сказала она. – Но потом она, не удержавшись, рассказала мне об одном эксперименте, который, на ее взгляд, отлично получился. Я же пришла в ужас. Она вывела растение, которое могло плеваться парализующим ядом. Причем намеренно сделала этот цветок необычайно красивым и наделила изумительным запахом. Так что он привлекал и насекомых, и животных, и людей.

– Какой кошмар, – прошептала побледневшая девочка.

– Видела бы ты ее торжествующую улыбку, когда она все это рассказывала. Она искренне не понимала, почему у меня так вытянулось лицо. Жадеида даже хлопала себе в ладоши. Во всех подробностях описывала, как корчился заяц, который слишком близко подошел к цветку, привлеченный его запахом. Как мучилась бабочка, севшая на него в поисках нектара. Как потом умирала птица, склевавшая полуживую отравленную бабочку. Жадеида даже вела исследовательские дневники, куда записывала свои так называемые открытия. А трупики несчастных животных она принесла в лабораторию, чтобы препарировать.