В тени алтарей - [220]

Он хотел еще возражать и спорить, но Ауксе перебила его:

— Не говори ненужных слов. Видишь, я не сержусь, не горячусь и все это хорошо обдумала. Насколько я тебя знаю, я уверена, что поступаю правильно. Прощай, Людас. Скоро я на все лето уеду за границу. Ничего от тебя не требую. Поступай так, будто я и не существую!

— А ты? — воскликнул Васарис. — Неужели ты с легким сердцем и так жестоко выносишь мне приговор? Неужели ты все взваливаешь на меня одного, миришься с создавшимся положением и уезжаешь, словно только от меня зависит судьба наших дальнейших отношений? Это несправедливо, Ауксе.

Ауксе печально усмехнулась:

— Поверь мне, если бы она зависела от меня, я бы не побоялась никаких жертв. Но теперь все в твоих руках. Ведь расстаемся мы не по моей вине.

Выражение решимости и надежды озарило лицо Васариса. Он пристально взглянул ей в глаза и, взяв за руку, сказал:

— Хорошо, Ауксе, ты хочешь меня испытать? Я согласен. Надеюсь, что когда мы встретимся осенью, и тени недоразумения не останется между нами.

— Дай-то бог, — ответила Ауксе.

Он собрался уходить. Разговор их принял совершенно неожиданное для Васариса направление. Что-то роковое нависло над ними обоими. Прощаясь с Ауксе, Васарис чувствовал, что их отношения перешли за грань обычного знакомства и легкой влюбленности. Однако в душе Ауксе образовалась пустота. На прощание она поцеловала Васариса, словно видела его в последний раз.

XVI

Васарис не знал точно, когда она уехала. После того разговора он уже не старался ее увидеть, не искал с нею встреч, стал спокойней, собраннее, осознал свой долг и решил его выполнить. Он даже гордился, чувствуя, что хорошо справится с задачей.

Пока что ничего в его жизни не изменилось. Учебный год подходил к концу, и надо было внимательно следить за Витукасом, чтобы он выдержал вступительные экзамены; поэтому сразу порвать знакомство с Глауджюсами Васарис счел неудобным. По субботам, после занятий с крестником, он оставался посидеть у Люции. Иногда они уезжали в автомобиле далеко за город, а порой она сама заходила к нему на квартиру.

Каждый раз он был недоволен собой, чувствовал угрызения совести, но ничего не предпринимал, чтобы выпутаться из этого ложного положения. После каждого свидания с Люцией, он вспоминал последний разговор с Ауксе. И словно живая струя вливалась в его сердце и укрепляла его решимость. Особенно ему запомнился тот момент, когда он признался ей, что целовал Люцию. Этим признанием он гордился, считая его первым шагом по пути к намеченной цели.

Действительно это был значительный момент, потому что он открыл Васарису, какое облагораживающее влияние оказывает любовь. До тех пор Людас жил одиноко, замкнуто, не чувствуя себя обязанным кому бы то ни было давать отчет в своем поведении или перед кем-нибудь открывать тайное тайных своей души. Правда, Васарис часто отчитывался перед своей совестью, но поскольку его поступки касались только его одного, он ни с кем их не согласовывал, все таил в себе и лавировал, руководствуясь только субъективными суждениями.

Подружившись с Ауксе и полюбив ее, Людас уже не раз чувствовал, что его уклончивое поведение не вяжется с прямотой и принципиальностью Ауксе и что одному из них придется уступить. Ведь для полной гармонии в их отношениях необходимы были полная искренность и откровенность. Кроме того, он увидал, что говорить неправду любимому человеку тяжело, что бремя этой лжи невозможно выносить долгое время и что правда всегда всплывает наружу. Полюбив, человек старается быть правдивым, двойственность ему невыносима, он становится сильнее, прямодушнее и совершеннее.

Людас Васарис, признавшись любимой и любящей женщине в том, что он целовал другую, совершил подвиг, то есть сделал первый шаг на пути к совершенствованию. Ауксе оценила это признание, но справедливо рассчитала, что дальнейшее должно исходить не от нее, а от Васариса. Ведь если бы она продолжала оказывать на него давление, то он решил бы, что Ауксе так поступает из мелкой ревности, и она бы ему опротивела. Теперь же, когда они разошлись и ему грозила опасность совсем потерять ее, Васарис должен был убедиться, насколько она ему дорога, добровольно подчинить свое поведение требованиям любви.

Так и случилось.

Вскоре после отъезда Ауксе он начал тосковать по ней, вспоминал все их встречи, разговоры, споры и шутки. Он представлял себе Ауксе так живо, словно она была тут же, рядом. В мечтах физическое ее обаяние волновало его сильнее, чем в действительности. Золотистый отблеск ее волос, ласковый взгляд, весь ее облик, прикосновение руки и, наконец, поцелуй — все это казалось ему теперь недостижимым счастьем. Он искренне сожалел, что прежде мало интересовался ею и мало наслаждался ее обществом. Благородство ее души, ее доброта и тонкая прелесть, — все это теперь привело его к мысли, что совершеннее женщины он не встречал за всю свою жизнь и вряд ли встретит. Невозможность видеть Ауксе и общаться с нею его мучила.

Беспокойство его было тем сильней, что они расстались не как добрые друзья, уверенные в скором счастливом свидании, но как дипломаты, поставившие перед собой определенные задачи, от решения которых зависели их дальнейшие отношения.