В тебе моя жизнь... - [418]

А потом, несколько раз заехав на станцию и захватив почту в Завидово, Раев-Волынский понял, что к Марине кто-то пишет и делает это часто. Он не был глуп и легко умел сопоставлять факты, анализировать. Вот и тогда он быстро все свел воедино: свечки перед иконой святого Сергия, письма, написанные мужской рукой, сплетни, ходившие ранее в свете, о неуемной ревности покойного супруга Марины и к кому — к Сергею Загорскому. Визит Матвея Сергеевича в Завидово на Рождество только укрепил его в подозрениях. Но на этом он не успокоился. Он доподлинно знал, что Марина не отвечает на эти письма, но вот каковы ее истинные чувства к этому человеку?

Раев-Волынский нацелился заполучить хозяйку Завидово, не только ее благосостояние, как намеревался вначале, но и теперь, когда он знал ее лично, — ее сердце, ее душу. Впервые его столь сильно привлекала не просто женская красота, а нрав, что скрывался за ней. Это удивляло, будоражило, бросало ему вызов, который он не преминул принять. Она должна быть его. И он пойдет на многое, чтобы добиться ее.

А потом, когда после рождественского обеда гости пили кофе в гостиной подле елки, Раев-Волынский вдруг нечаянно заметил, насколько схожи профили старого князя и девочки, что сидела у его ног на ковре и открывала подарки. Вот оно! Вот почему ребенка не отослали прочь, вот почему к девочке так благосклонен старый Загорский!

O-la-la, adultère, est il possible?[588] В таком случае, все меняется кардинально! Значит, меж князем и хозяйкой Завидово не просто случайный флирт, не просто случайная связь. И еще это означало, что у Раева-Волынского всего лишь чуть более года осталось, чтобы направить ветер судьбы в свою сторону. А в том, что это было возможно, у Андрея Петровича не было сомнений — он умел очаровывать женщин, умел влюблять их в себя. Дело было только в выбранной тактике и времени, только и всего. А тут должна быть тщательно выверенная стратегия, ведь Марина слишком умна, а его противник обладал множеством преимуществ, за исключением одного — он был слишком далеко от Марины, а вот Раев-Волынский — подле нее.

И тогда, после долгих раздумий Раев-Волынский разработал план. Он станет близким другом для Марины. Настолько близким, что она привыкнет к тому, что он постоянно подле нее, всегда готов поддержать и развеселить, если это будет нужно. Без лишних намеков на страсть, что он питает к ней, чтобы не спугнуть ее ранее намеченного времени. Но с маленькими знаками внимания, легкими прикосновениями и намеками. И она сама, в конце концов, потянется к нему. Иного и быть не может. Всем вдовам по истечении времени хочется почувствовать себя желанными и красивыми, Марина не должна быть исключением. И когда настанет это пора, он непременно будет рядом, чтобы наконец получить то, чего так страстно желал.

И Марина постепенно привыкала к присутствию Раева-Волынского в ее жизни. Ей нравилось, что она может всегда обратиться к нему за советом, когда она не знала, как поступить в хозяйственных делах. Нравилось обсуждать с ним прочитанные книги, что он привозил ей. Нравилось, когда он глядел на нее украдкой со странной нежностью в глазах, нравилось, когда он ласково касался ее ладони, будто случайно, когда она переворачивала ноты, играя на фортепьяно гостям. А их неспешные прогулки по рыхлому снегу после службы, когда он провожал ее в усадебный дом? Да, ей действительно было спокойно с ним и легко!

Казалось, ее жизнь наконец-то наладилась. Ушла та боль, что терзала ее после кончины Анатоля, оставив после себя только легкую грусть и сожаление по тому, что могло бы быть, но так и не случилось. Марина стала сама себе хозяйкой — своему положению, своим чувствам. Теперь ей не надо было принимать решения с оглядкой на кого-либо, кроме себя. Теперь она была вольна поступать так, как ей хочется, словно ту птицу, которой она когда-то себя чувствовала в браке с Анатолем, наконец-то выпустили из золоченой клетки на свободу, сладкий аромат которого так кружил голову Марине ныне.

Оттого-то появились и сомнения. Они вошли незаметно и поселились в душе Марины, постепенно разрастаясь, принимая просто громадные размеры. Она поймала себя на том, что редко вспоминает Сергея ныне, лишь в церкви, когда приходит время вознести молитвы за здравие и упокой. Да по ночам, когда ее тело-предатель напоминает ей, как давно не касалась ее ласкающая рука мужчины, как давно ее губ не касались другие уста.

Неужто она забыла его, одурманенная новизной и прелестью ее нынешней жизни? Ведь ей было так отрадно, так спокойно сейчас. Марина вспомнила, как было собралась написать к нему тогда, под Рождество, когда узнала о разводе, о его переводе на Кавказ. Хотела и было села за бюро, обмакнула перо в чернильницу, но и не смогла написать ни единой строчки, ни единого слова. Она просто вдруг поняла, что не знает о чем писать ему. Просто-напросто не находит слов. Она тогда просидела за бюро до самых сумерек, когда пришло время зажигать свечи, перед пустым листом бумаги, просто устремив взгляд в никуда, ощущая странную пустоту внутри себя.

А после, когда за окном уже откружили зимние метели, а с крыши закапало вовсю, когда на полях появились большие проталины, и в воздухе запахло весной, в музыкальном салоне Завидово состоялся разговор, увеличивший количество душевных метаний Марины. К ней тогда по обыкновению прибыли Авдотья Михайловна и Андрей Петрович. В этот раз с ними прибыла и Долли, что хотела остаться в имении матери от Пасхи, что была не за горами, и до самого Покрова, ведь дом в имении ее супруга перестраивался ныне и был совершенно непригоден для жилья. С ее вполне обыденного вопроса и начался этот разговор. Она углядела на одном из столиков книгу в простом зеленом переплете и заинтересовалась ею.