В таежной стороне - [41]
И вот наступил вечер, стол давно накрыли, а Виталия Петровича все не было. Дольше ждать стало уже неприлично, дети хотели есть, и Лидия Андреевна, еще раз печально взглянув на пробежавшую мимо окна упряжку, пригласила гостей к столу.
Рудаковы отказались, заявив, что подождут хозяина, настали помогать расстроенной Лидии Андреевне угощать детей.
Вскоре появился и Виталий Петрович. Он слегка покачивался. Окинув гостей тяжелым взглядом, удивленно спросил: «Что за торжество?»
Из рук Лидии Андреевны выпала чашка, ей было стыдно за мужа перед гостями.
«У нас гости по случаю дня…» — выговорила она через силу.
Но Виталий, грузно усевшись за стол, перебил ее:
«А я тоже из гостей. Принимали лесосеку и промерзли до костей, ну и завернули к Гавриле Иптешеву погреться, а он угостил…» — Виталий Петрович подпер руками голову, закрыл глаза и тут же заснул.
«Сколько ждали! — закусив губу, сказала Лидия Андреевна, дрожащей рукой разливая чай. — Уж вы простите, что так получилось».
Гости, наскоро выпив чай, стали расходиться.
Прощаясь, Лидия Андреевна попросила Рудакова:
«Ему ни слова. — И со вздохом погладила Светланкину головку. — А тебе, дочка, пора спать».
Печальные, полные слез глаза Лидии Андреевны все еще мерещились Рудакову…
— Что, о Новом рассказывает? — спросил соседа Сергей Иванович, и тот молча кивнул.
— Скажу вам, она, то есть лауреат Серафима Ивановна, такое придумала, что теперь на всех обогатительных фабриках заводят, по всей стране. Ее даже в Москву к министру вызывали с докладом. «Правда» портрет печатала. Вот тебе и бабка! — с почтением добавил Кравченко.
Рудаков уже с интересом наблюдал за напряженными лицами слушателей, пытаясь разгадать, о чем они думают.
— Выходит, там бабы все мудрят и хозяйствуют, — обратился к Пихтачеву дядя Кузя.
— Мы в артели бабам только тачки катать доверяем, а там они хитрее мужиков. — Пихтачев, сбитый с толку, заметно присмиревший с появлением Рудакова, покачал головой.
— А это потому, что там соображать надо, — в тон ответила ему Наташа.
— Теперь все наши старухи за рудник будут, право слово, — заверил дядя Кузя.
Люди нехотя стали выходить в коридор, многие громко обменивались впечатлениями. Слышались возгласы:
— Рудник не чета нашим россыпушкам!
— Побасенки!..
— Горняцкий университет!
— Все это детские сказки, а нам не два по третьему! — высоким голосом кричал Краснов.
— Молчи, придурок!
Рудаков был доволен: брожение старательских умов началось. Он нашел глазами Пихтачева — тот одиноко сидел на скамье, низко склонив растрепанную голову, сосредоточенно глядел в крашеный пол.
Сергей Иванович молча подошел, взял его под руку и повел с собой.
Все двинулись к дверям.
— Я запомнил только слова моего батьки, а что говорила ты — ничего не понял, — шепнул Наташе Иван.
— Разве непонятно говорила? — спросила она.
— Эх, Наташа, — еще тише зашептал Иван, — скоро совсем отнимешь у меня разум, если так обращаться будешь.
Наташа лукаво взглянула на него.
Глава четырнадцатая
НЕ ПО ПУТИ
Зима еще только пришла, а в тайге уже лег непролазный снег — без лыж не ступить и шагу. Мрачная, седая тайга приоделась во все белое, помолодела, сразу стала неузнаваемой.
Завернули морозы. В тиши звонко потрескивал лес, и каждый звук и шорох тайги был слышен далеко-далеко…
У замерзшего ручья стоял шалаш, накрытый сухими пихтовыми ветками. Подле него горел костер, сизый дым поднимался дрожащим столбиком и таял в голубом небе. Над костром на суковатой палке висело ведро, из которого валил пар. Вдоль ручья желтели породой открытые шурфы. На дальнем из них был установлен ручной, колодезного типа вороток. Дымов, в овчинном полушубке и драных валенках с калошами, натужно крутил ручку, поднимая бадью, груженную талой породой. Высыпав песок в палубок, Дымов надел на плечи лямку из толстой, связанной узлами пеньковой воровины и по-бурлачьи потянул палубок к ручью. У проруби на деревянной колоде Захарыч железным скребком протирал пески, то и дело обдавая горячей водой обледенелые доски. Тяжело дыша и покрякивая, Дымов дотащил до колоды на лубок и опрокинул его.
— Видать золотишко? — спросил он Захарыча.
Захарыч медленно разогнул спину и отрицательно мотнул головой.
— Опять пусто, якорь ему в глотку, — простуженным голосом ответил он, расстегивая полы черной собачьей дошки.
— Съемку еще не делали, а ты — «пусто». Пошоркай, и попадется, — с надеждой проговорил Дымов и поплелся обратно с пустым палубком.
— Михайла, подбирай забой — и шабаш! — крикнул он в узкий незакрепленный шурф, где Михайла кайлил пески.
Вскоре Дымов поднял в бадье измазанного в глине Михайлу в куцем, не по росту ватнике, и старатели приступили к съемке золота. Захарыч отмыл на колоде пустую породу и, поддев черный шлих на совочек, пошел с ним к костру.
Грязные, ободранные люди молча присели к дымящему огню. Захарыч поворошил веточкой угли и поставил на них совочек для отпарки золота.
— Угости морским табачком с восьмой гряды от бани, — попросил его Дымов.
Старатели закурили, и Захарыч, поглядывая на почти пустой совочек, сказал:
— Мало толку в твоей, Граф, делянке, не больше, чем в моей мутенке.
— Весь свой отпуск за пшик угробил, — пробурчал угрюмый Михайла.
Автор романа «Инженер Северцев» — писатель, директор научно-исследовательского института, лауреат премии Совета Министров СССР, а также ВЦСПС и СП СССР, — посвятил это произведение тем, кого он знает на протяжении всей своей жизни, — геологам и горнякам Сибири. Актуальные проблемы научно-технического прогресса, задачи управления необычным производством — добычей цветных и редких металлов — определяют основное содержание романа.«Инженер Северцев» — вторая книга трилогии «Рудознатцы».
Этот роман завершает трилогию, посвященную жизни современных золотодобытчиков. В книге читатель встречается с знакомыми ему инженерами Северцевым и Степановым, узнает об их дальнейшей жизни и работе в горной промышленности, вместе с героями столкнется с проблемами производственными и личными.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
Содержание нового произведения писателя — увлекательная история большой семьи алтайских рабочих, каждый из которых в сложной борьбе пробивает дорогу в жизни. Не сразу героям романа удается найти себя, свою любовь, свое счастье. Судьба то разбрасывает их, то собирает вместе, и тогда крепнет семья старого кадрового рабочего Ивана Комракова, который, как горный алтайский кряж, возвышается над детьми, нашедшими свое призвание.
Роман Владимира Степаненко — о разведчиках новых месторождений нефти, природного газа и конденсата на севере Тюменской области, о «фантазерах», которые благодаря своей настойчивости и вере в успех выходят победителями в трудной борьбе за природные богатства нашей Родины. В центре — судьбы бригады мастера Кожевникова и экипажа вертолета Белова. Исследуя характеры первопроходцев, автор поднимает также важнейшие проблемы использования подземных недр.
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
О Великой Отечественной войне уже написано немало книг. И тем не менее роман Григория Коновалова «Истоки» нельзя читать без интереса. В нем писатель отвечает на вопросы, продолжающие и поныне волновать читателей, историков, социологов и военных деятелей во многих странах мира, как и почему мы победили.Главные герой романа — рабочая семья Крупновых, славящаяся своими револю-ционными и трудовыми традициями. Писатель показывает Крупновых в довоенном Сталинграде, на западной границе в трагическое утро нападения фашистов на нашу Родину, в битве под Москвой, в знаменитом сражении на Волге, в зале Тегеранской конференции.