В стране золотой - [43]

Разведчики знали, что предстоит далеко не легкая прогулка. Старались самым тщательным образом крепить бревна. Дважды и трижды проверяли привязку крайних. От них зависело — насколько окажется надежным весь сплоток.

Когда подсчитали груз, выяснилось, что придется делать не три, а четыре сплотка. Работу завершили тем, что на поперечных бревнах каждого из них укрепили длинные «правила» — весла.

Теперь появилось новое препятствие. Среди оставшихся оказалось мало людей, которым приходилось водить плоты; кроме того, сплотки нельзя было отправить сразу вместе, что куда проще: задний сплавщик, услышав команду, просто повторяет маневр первого. Но бурная, извилистая Черновая могла задержать один из плотов, и тогда идущие сзади налетят на застрявший. В довершение всего никто не хотел ехать на одном плоту с Володей. Эту задачу решил Тарасов, заявив, что Володя поедет с, ним.

— Имей в виду, — предупредил он студента, — ты отвечаешь за ящик с пробами и отвечаешь целиком, что бы ни случилось.

— Но я не умею плавать, — жалобно процедил тот. — И почему только мне такое задание.

— Врешь. Плавать ты умел не хуже любого. А задание даю тебе потому, что хватит труса праздновать. К тому же у тебя мало сил, чтобы в случае чего справиться с другим грузом. А так я за пробы буду спокоен.

Разговор возымел действие, и Володя всю дорогу не отрывался от ящика с пробами.

Пришлось объединить два сплотка. Решили, что спаренный плот пойдет вторым. Первый повели Коровин и Чернов, второй Тарасов и Буря. На третьем командиром встал Митрич.

Долго не могли уснуть в вечер перед отплытием. Это была их последняя ночь на Черновой. А дальше — пройдет немного дней, и они разойдутся по домам. Только горсточка людей останется вместе в долгую сибирскую зиму обрабатывать собранные за лето материалы, готовить новый поход к весне. Кто знает, придется ли свидеться и когда.

Мимолетные ссоры забылись. Даже Володе простили потерянную винтовку и испорченную лошадь. Правда, так и не могли простить трусости и барства.

Ночью вспомнили, что забыли раскрыть капканы и несколько кулем, поставленных на медведя недалеко от последнего стана. Это противоречило нормам поведения в тайге. Звери рано или поздно могли попасть в ловушки; никто, кроме разведчиков, не знает, где они установлены, и получится бессмысленное уничтожение животных.

Решили, что перед рассветом сразу несколько человек пойдет в лес, чтобы за короткое время выполнить задачу. Очередной дежурный разбудил всех задолго до рассвета. Надо было вернуться к стану не позднее, чем солнце достигнет дна долины, прогонит туман и откроет путь для вынужденных сплавщиков.

Собирались при свете свечи. Накинули на плечи ружья. В раскрытую дверь пахнуло сырой осенней тайгой. Как только вышли из дома, под ногами хрустнул ледок первого заморозка. Темными пирамидами, сливающимися в сплошную черную массу уже в двух-трех метрах от тропки, поднимались деревья. Ветки были покрыты легким инеем. Если их задеть, они окатывали путника холодным душем.

Через полчаса непрерывного подъема в гору небо начало сереть. Первыми проявились верхушки деревьев. Они были стройные, сходящиеся кверху, или беспорядочные, напоминающие то пушистую киргизскую шапку, то плохо сметанный стог. Через несколько минут кругозор стал расширяться. Серо-черная стена начала отступать, между деревьями, еще без окраски, наметились полянки и кусты.

Вышли к месту, от которого надо было расходиться. Дальше пошли в одиночку. Каждый к заранее намеченной ловушке.

В это время суток люди в лесу говорят вполголоса. Дело не в опасности. Нет. Просто громкий разговор не нужен, даже если хотите — не вежлив, как будто боишься разбудить еще не проснувшуюся природу. Кивком головы или короткой фразой провожали отходящих в сторону.

Когда Тарасов поднялся на высоту, с которой открывался вид на вершину реки, солнце еще не показывалось. Впереди были два постепенно сходящихся водораздела, изрезанные долинами — то крутыми и узкими, то широкими и залесенными; все они несли воды в реку, казавшуюся идущей по прямой линии, так как основная долина была закрыта плотным туманом. Изгибы и плесы, «щеки» и крутые обрывы, подходящие к руслу, — все это сейчас можно было только угадывать.

С любым углом здесь у разведчиков связаны воспоминания или еще не решенные вопросы. Вон там, напротив широкого притока, Тарасов вымыл первые «промышленные» золотинки. А за тем поворотом — злосчастная разведка, с которой убежал Володенькин.

Рассвет в тайге… Сколько о нем сказано и написано, а каждый раз наблюдаешь его как будто впервые!

Первый луч солнца коснулся кроны деревьев. Сначала он робко перебирал верхние ветки, как бы случайно задевал вершину противоположной горы… Постепенно смываются серые тона. С первым лучом солнца послышался первый голос птицы. Закувыркались, закружились мошки, поблескивая лакированными спинками и перламутровыми крылышками. В воздухе остановился раскрашенный осенними красками большой лист, слетевший с дерева. А если подойти ближе, то окажется, что лист закреплен в паутине. В ее узлах капельки подтаявшего инея, они блестят, как крохотные жемчужинки, создают тончайшее кружево вокруг листа.