В стране золотой - [13]

— Так что же вы все-таки обнаружили в этом блокноте, — не выдержал Тарасов.

— Ладно, так и быть, — Алексей Алексеевич встал, — слушайте. Дело Иванкинского отряда, листы, номера точек. Ну, это мало интересно. Ага, вот… «Хотя сам сих земель хозяин, царский сотский, медали императорской кавалер, заявил, что сию речку только через смерть его копать дозволит, долгом почту о результатах поиска доложить. Понеже поиск был проведен до с тем сотским встречи и без егонного ведома. От устья в ста саженях первый шурф показал золото с самого верха, до плотика. А содержание в песках до 30 долей на старую ендову. В дальнейших щурфах, не все до постели добитых, золото выше и ниже, как было сказано. На плане те шурфы обозначены».

— Так ведь это же из отчета по речке Темной, — перебил Тарасов. — Только половину того, что вы прочитали, мы не знаем.

— То-то, «не знаем». А что вообще вы знаете? Послушайте дальше, — «… а ехать до того Кере-уряха от старой заимки вверх по Бухтарме верстов пять. От устья свернуть вверх, держась правого берега по тропе к Сотниковым пасекам и охотничьим избам. Проехав так две ночевы, на ту долину выход. По логам смотреть и пробы брать обязательно. Мы то дело оставили из-за сотника». Поняли, «выбрасыватели»?

— Не совсем. Кроме того, что наша злосчастная Темная теперь объявилась под новым названием и находится где-то по Бухтарме. Кстати, а есть ли на Бухтарме Кере-урях? — заметил Тарасов.

— Посмотрим! — на этот раз вмешался Коровин. — Уж район Бухтармы я как-нибудь знаю. Кере-урях?.. Так в переводе с казахского это значит «Черная река». Кере-уряха никакого там нет, а вот Черная, Чернушка и Черновая имеются.

— Вот здорово! — воскликнул Буров.

— Теперь, пожалуй, и твой вольфрамит пригодится, Павел Петрович, — откликнулся Тарасов. — Он позволяет думать, что этот самый, как его там, Кере-урях находится где-то в верхнем течении Бухтармы.

— Во всяком случае не ниже Зыряновска.

— Конечно.

— Да, это дело, кажется, действительно, интересное. А?

— Не торопитесь с заключениями. Лучше пусть Алексей. Алексеевич расскажет, как он прочитал это сокровище.

— Ох, Павел Петрович, «Фома неверующий»! — сокрушенно закачал головой архивариус. — Неужели вы изволите думать, что старик может все это так складно выдумать? Вы никогда не читали о Шерлоке Холмсе?

— Это вы, значит, Шерлок Холмс!

— А что? Не гожусь?

— Правильно! Мы же ротозеи не подумали, как эти иероглифы читаются.

Выяснилось, что шифр оказался несложным. Но, к сожалению, сохранившиеся страницы дневника обрывались на записях, сделанных уже на современном литературном русском языке и, по-видимому, содержали еще немало других ценных сведений. Были в дневнике и какие-то зарисовки, выполненные тушью или чернилами, но они погибли.

Алексей Алексеевич поднялся и, небрежно поклонившись, вышел, предоставив ошеломленным геологам строить догадки о судьбе речки Темной.

Первым нарушил молчание Коровин.

— Вот вам, Володя, наглядный урок экспедиционной практики. Все записи делайте только простым карандашом средней твердости. Пусть хоть немного сохранится бумага, будут жить и ваши записи, даже если побывают под водой. А записи, сделанные чернилами или тушью, погибают при первом же прикосновении влаги.

— Да, — согласился студент, досадно. Наверное, дальше в блокноте было самое интересное.

— Все же, — продолжал Коровин, — можно хоть приблизительно предположить, где искать. Три участка это не тридцать. Может, включим в план?

— Пожалуй, действительно, теперь мы много ближе к разгадке, — заметил Тарасов. — Если только название основной реки и прочие ориентиры опять не являются каким-то шифром.

— Это как же так?

— А может, он Бухтармой называет Берель, Бирюксу или какую-нибудь другую реку.

— Ну, это едва ли.

— Есть и еще одно, о чем мы все пока молчали, — задумчиво сказал Буров. — Кто он, автор дневника? Кто мог раньше, чем мы с вами, и в наши дни интересоваться этими документами, делать выписки?

Коровин подошел к Бурову.

— А если вспомнить о бумагах, найденных ребятишками в старых выработках? Видимо, этот блокнот принадлежал одному из «проспекторов» концессии. Хорошо, что хоть обрывок этих записок нашелся.

— Но почему нет фамилии хозяина блокнота?

— Либо оторвалась, либо смыта, либо, что вернее всего, уничтожена. Как бы чего не вышло.

— Вот вам и разъясняется история с вырванными из отчета листами. Дело выходит не в небрежности. Верно, не хотелось, чтобы кто-то еще раз повторил выписки и раньше его добрался до места.

После этого эпизода единогласно приняли решение включить в план работ группы Тарасова на предстоящий сезон обследование части верхних правых притоков Бухтармы. В случае неудачи, после первых же маршрутов партия могла продвигаться к другим точкам, ранее намеченным к обследованию в этом районе. Решили, что до поры до времени об этом изменении основного маршрута никого оповещать не следует.

Прошло еще несколько дней. Работы на Риддере были закончены. Предстояло перебазироваться в Усть-Каменогорск, там заканчивать комплектование поисковой партии и ждать начала вскрытия рек, а потом подходящего рейса парохода, идущего в верхнее течение Иртыша.