В стране заоблачных вершин - [85]

Автомобиль существует, как известно, для того, чтобы перевозить людей. Однако сначала было все наоборот: первый автомобиль в Непал доставили носильщики, и только после этого он стал исполнять свои прямые обязанности.

Дело было так. Правивший в то время Непалом глава феодальной династии Рана решил приобрести автомобиль. Как же так, полноправный властелин единственного в мире индуистского королевства, без разрешения которого даже сам король не покидал дворец, и без автомобиля?! — Машина была заказана за границей. После многодневного пути на плечах носильщиков сверкающий лаком новенький лимузин был торжественно внесен в Большую долину, где его ждала специально по такому случаю построенная шоссейная дорога длиной чуть более километра.

Однако вернемся на дорогу Трибхуван — Раджпатх, которая серпантином извивается в горах. Поворот сменяется поворотом. Едешь со скоростью 40 километров в час, но кажется, что участвуешь в какой-то головокружительной гонке. Дорога поднимается вверх. Мы на первом перевале.

Километров через двадцать из-за поворота неожиданно показался городок Наубиси: на склонах прилепилось несколько домишек. Создается впечатление, что каждый из них — это маленькая импровизированная харчевня, где можно выпить крепкого чая с молоком, перехватить традиционного риса с карри — острой подливкой желтоватого цвета.

Мы миновали Наубиси и снова выехали на забитую тяжелогружеными мощными грузовиками дорогу. При разъездах приходится быть предельно внимательным. Впереди развилка. Одна дорога — уже известная нам Трибхуван-Раджпатх — устремляется вверх и затем к границе с Индией, другая резко сворачивает направо, в Покхару, куда мы и держим путь. На обочине установлен огромный щит: «До Покхары 174 километра».

Мы повернули направо. Дорога более или менее широкая — на ней можно даже увеличить скорость. Шоссе тянется вдоль реки Трисули. Громады гор над ней, словно ступеньками гигантской лестницы, вырубленной великанами, покрыты бесчисленными террасами, где почти круглый год что-то зеленеет. Снизу кажется, что перебраться с одной террасы на другую довольно просто, но на самом деле это далеко не так.

Однажды любопытство занесло меня на одну из таких ступеней. К счастью, не на самую последнюю. Подняться было не очень трудно, но вот спускаться… Несколько раз я обошел всю террасу, но так и не обнаружил подходящего спуска. Прыгать с более чем двухметровой высоты было несколько рискованно, но и сидеть на склоне без надежды на появление пожарной команды — удовольствие не слишком-то большое. Скользя по отвесной стене, судорожно хватаясь за выступающие из земли корни растений или камни, а порой просто скатываясь, как в детстве с ледяной горки, я кое-как достиг подошвы горы и впредь зарекся заниматься подобными экспериментами. А каково приходится на этих полях-лестницах крестьянам, которые обрабатывают средневековой тяпкой свои крохотные клочки земли на горных террасах? Конечно, они люди ловкие и привычные. Когда видишь на склоне буйволов, запряженных в деревянную соху, тут уж своим глазам трудно поверить. Я как-то долго стоял и наблюдал, как погонщик, ловко «дирижируя» веткой и громко покрикивая, заставлял буйволов смиренно идти вдоль самого края обрыва и разворачиваться буквально на месте. Затем упряжка… привычно спрыгнула на нижнюю террасу, и буйволы как ни в чем не бывало вновь потянули музейный экспонат.

Мы проезжали мимо селений, где живут гурунги. Существуют различные гипотезы об этой народности. Считают, что они пришли в Непал из Тибета. Гурунгов можно узнать без труда: широколицые, с толстыми губами и типично монголоидным, приплюснутым носом. Их женщины удивительно приветливы. Одеваются они очень ярко, любят всевозможные украшения и обязательно продевают в ноздрю сережку. Маленькое колечко в ноздре — не только предмет украшения. Еще в раннем детстве девочкам в левую ноздрю продевают — в зависимости от достатка в семье — тоненькое золотое колечко или ажурную сережку с орнаментом в виде цветка. Если у девушки нет такого украшения, то никто не решится даже взять стакан воды из ее рук, а худшего оскорбления трудно себе представить. Ну а об ушах и говорить не приходится. У модниц можно увидеть такие увесистые подвески, что просто диву даешься.

Мужчины-гурунги — крепко сбитые, с суровыми лицами. Жизнь в горах, несмотря на кажущуюся романтику, состоит из суровых будней. У них извечная проблема с пастбищами для скота, острый недостаток пригодной для обработки земли. Узкие полоски террас, сооруженные еще далекими предками, уже практически истощились и дают низкие урожаи, которые едва спасают от голодной смерти. Поэтому целые семьи гурунгов покидают насиженные места и переселяются в южные, равнинные районы.

Кроме того, по традиции многие мужчины вербуются на военную службу. Бывших солдат сразу же отличишь в толпе гурунгов. Обычная одежда мужчин состоит из короткой блузы, завязанной спереди, и куска ткани, обмотанного вокруг бедер наподобие юбки до колен. Бывшие же солдаты щеголяют в видавших виды рубашках и шортах. По праздникам они надевают медали и важно восседают за столом. Но стоит заиграть музыке, как вся солидность мигом слетает, и их защитного цвета рубашки смешиваются в вихре танца с белыми блузами других мужчин и темно-красными традиционными сари женщин.