В стране заоблачных вершин - [31]

При таком изобилии памятников старины, конечно, трудно обвинять непальцев в невнимательном отношении к творениям своих предков. Нельзя утверждать, что все пагоды уже отреставрированы и сверкают первозданной красотой, ведь это мероприятие не простое и не дешевое. Убедиться в этом можно, лишь познакомившись с восстановительными работами, проводимыми в средневековом королевском дворце Хануман Дхока.

Завоевав Большую долину, король Притхви Нарайян Шах решил увековечить свою победу пристройкой к средневековому дворцу династии Малла трех башен, олицетворяющих три покоренных города в Долине — Лалитпур, Киртипур, Бхактапур. Причем каждая башня была сооружена зодчими именно того города, в честь которого получила название. Отсюда — не только неповторимость архитектурных стилей, но и разительное отличие отделки, ведь строители, как утверждают старожилы, пользовались сокровенными секретами мастеров своего города при возведении стен и перекрытий, при отделке и даже при изготовлении… кирпичей. Строители одной башни никак не соглашались помогать своим коллегам, воздвигающим пагоду по соседству, в выполнении даже самых второстепенных работ.

Строения эти были сооружены на совесть, что проявилось во время землетрясения 1934 года. Все пагоды устояли, лишь башня Лалитпура слегка наклонилась к югу, в сторону Нью-Роуд — самой оживленной улицы Катманду. Однако последствия землетрясения все-таки сказались на состоянии сложных внутренних конструкций. С годами они дали о себе знать. Кровля многоярусных. словно воздушных строений, предохранявшая в течение почти двух веков сложную систему деревянных балок и подпорок от муссонных дождей, стала пропускать губительную влагу, а на фундаменте и в кирпичной кладке появились сначала практически невидимые трещины, которые стали быстро разрастаться.

И вот в 1971 году с помощью ЮНЕСКО специалисты приступили к реставрации пагод, правда, не совсем обычным способом. Реставраторы при необходимости должны были заменять пришедшие в негодность конструкции. Новые следовало обязательно изготавливать из местного материала и тем же методом, что и старые.

Реставраторы столкнулись с большими трудностями. Стены пагод были сложены из полированного кирпича телиа. Способ изготовления его оказался полностью утерянным, и реставраторам ничего не оставалось, как засучив рукава искать забытый временем секрет телиа путем многочисленных экспериментов.

На глазах у публики реставраторы смешивали в различных пропорциях глину с маслом, заполняли формы полученным раствором, и получался… кирпич, похожий на телиа лишь по форме, да и то с большой натяжкой. Вновь и вновь пытались они на ощупь найти потерянный секрет изготовления телиа.

Неожиданно от толпы отделился почтенного вида старец и решительным шагом направился к реставраторам. Он что-то сердито сказал им и быстро удалился. Через некоторое время старик возвратился с целым набором стареньких инструментов. Отстранив реставраторов, старик принялся за работу. Он священнодействовал: то суетливо готовил смесь, то долго молился, то снова принимался за раствор, то в раздумье молча курил, не обращая внимания на окружающих его людей.

Тут появился еще один старик и сказал, что не может согласиться с тем, как первый готовит раствор. Старики долго спорили, после чего сообща взялись за дело. Вскоре перед глазами удивленной публики появился настоящий кирпич телиа. Его обожгли, а затем стали испытывать. Толпа ликовала. Результаты тщательных анализов, проведенных впоследствии в лондонской лаборатории, показали, что вновь рожденный телиа ничем не отличается от своего предка.

Однако работа по реставрации только начиналась. Пришлось разобрать все деревянные перекрытия, пронумеровать, зарисовать и должным образом описать резные детали, изваяния и даже балки и брусья. Можно представить себе объем работы, проделанной мастерами, если учесть, что простое по конструкции и узору окно пагоды насчитывает до сорока деталей, сцепленных между собой с помощью различных деревянных выступов-замков без клея и без единого гвоздя.

В ходе реставрационных работ выяснилось, что необходимо пагоду разобрать почти полностью, причем некоторые детали, пришедшие в негодность, заменить. Каждый кирпич очищали от грязи и многочисленных слоев краски. Сгнившие резные деревянные конструкции пришлось делать заново. Причем искусные непальские мастера пользовались лишь самодельными инструментами. Естественно, инструмент должен быть соответствующим образом «освящен», чтобы выходящие из-под него изваяния и узоры нисколько не отличались от древних. Готовые деревянные изделия на два часа опускали в специальный защитный раствор.

Пора уже было приступать к сборке, но тут выяснилось, что у изваяний, тщательно скопированных с древних оригиналов, закрыты глаза, а мастера, напрочь отвергнув самые щедрые вознаграждения, категорически отказывались довести работу до конца.

Оказывается, лишь три представителя неварской общины резчиков по дереву имеют право нанести заключительный удар резцом и открыть глаза изваянию, или, как здесь принято говорить, «вдохнуть в него жизнь». Однако ритуал оживления на этом не заканчивается. Открыв глаза, первое, что должно «увидеть» божество, — это хлещущую ему на ноги кровь козла. Освящению кровью ритуального животного подвергается и каждая новая или отреставрированная пагода.