В стране заоблачных вершин - [27]

Нарушитель вынужден платить штраф, но он мечтает о том времени, когда полиция наконец-то возьмется и за велосипедистов (до сих пор они ездят где хотят и как хотят), и за пешеходов (последние уверены, что тротуары созданы для кого угодно, но только не для них).

Когда я подъехал к почтамту, на перекрестке собралось много народу. Там были и усиленные наряды полиции. Вдоль шоссе плотной стеной стояли школьники. Они следили за тем, чтобы улицу переходили по пешеходной дорожке и на зеленый свет светофора. Проходила очередная кампания за безопасность движения.

Я увидел мальчугана в форме бойскаута. Он помогал насмерть перепуганному горцу, волочившему на веревке упиравшуюся козу, перейти дорогу. Вдруг, прорвав заслон из школьников, на дорогу, устрашающе изогнув рога, выбежал огромный бык и лег на мостовую поперек движения, прямо возле офицера, объясняющего в рупор правила движения пешеходов по улицам города. Офицер стал кричать еще громче, но бык спокойно смотрел на него и не двигался с места. Представителю власти ничего не оставалось, как пустить в ход увесистую дубинку. После недолгой, но довольно впечатляющей корриды бык был выдворен с проезжей части, а полицейский, оседлав велосипед, поехал приводить в порядок свою порванную в нескольких местах форму.

Почтамт был открыт, но ящик снова оказался пустым. Вот уже пять дней я не получал из Москвы ни газет, ни журналов. Пришлось отправиться в контору за выяснением, но там никого не оказалось. Видимо, все пошли смотреть, как обучают правилам уличного движения пешеходов. Тут в соседней комнате я заметил двух служащих и поинтересовался о причине отсутствия моей корреспонденции. Они подвели меня к груде газет, журналов и писем и, разводя руками, сказали:

— Почта все поступает и поступает, а всю работу приходится выполнять нам двоим..

Оказывается, остальные работники этого отделения в это время находились в непредвиденных отпусках: двое уехали на свадьбу, один — на похороны, остальные — неизвестно куда.

Пришлось идти к почтмейстеру. Он долго удивленно смотрел на меня и никак не мог взять в толк, чего от него хотят, ведь корреспонденция задержалась всего на каких-то пять дней, стоит ли об этом говорить.

— У нас огромный объем работы, — объяснял мне почтмейстер, — В наши почтовые отделения связи в течение года поступает более семидесяти миллионов писем и почтовых открыток. Переписка внутри страны составляет тридцать три миллиона писем в год, то есть каждый житель в год получает от своих- сограждан в среднем три письма.

Это известие ошеломило меня, ведь в стране восемь человек из десяти не умеют ни читать, ни писать.

Каждый год непальцы отправляют за границу десять миллионов писем, а ответов получают почти в три раза больше, в то время как почтовых работников в стране не более десяти тысяч человек, из которых две трети — почтальоны. Вы не получаете писем лишь пять дней, а уже волнуетесь. Через каких-нибудь полчаса ваш почтовый ящик будет ломиться от газет и журналов, — пообещал мне почтмейстер.

Три дня назад служащий точно так же успокаивал меня и заверял, что через полчаса я получу свою почту. Услышав от почтмейстера те же самые слова, я понял, что спорить и добиваться чего-либо бесполезно. Что поделаешь, ведь даже порой корреспонденция из одного непальского города в другой достигает адресата с большим опозданием. Так, заказное письмо из Катманду в Раджбирадж (юго-восток страны) шло более двух лет. Оно было отправлено в начале 1975 года. Прошло два года. Никто так бы и не вспомнил об этом письме, если бы в 1977 году конверт, на котором случайно хорошо сохранились штамп столичного почтамта с датой регистрации и адрес получателя, не вручили наконец-то адресату. Остается только гадать, какими путями письмо преодолевало расстояние в 300 километров в течение двух с лишним лет.

Конечно, трудно требовать четкой работы от почты, получившей допуск во внешний мир лишь четверть века назад. Именно тогда непальская марка стала официально признаваться за пределами Непала, хотя первая почтовая миниатюра с изображением короны и скрещенных кхукри была выпущена в 1881 году. Ведь Непал долгое время был «государством за семью замками» и вступил во Всемирный почтовый союз лишь в октябре 1956 года. Затем года три были какие-то неурядицы с первым взносом. Лишь в 1959 году на непальской марке впервые появился заграничный штемпель.

Получается, что до 1959 года ни одно письмо за границу отправлено не было. Конечно, международная переписка велась, но в доставке писем адресатам непальский почтамт участия не принимал. Письма приносили в посольство Индии, откуда уже с индийскими марками отправляли по назначению. И это никого не смущало, как и то, что в Непале долгое время наравне с непальскими деньгами официально имели хождение индийские рупии.

Что касается денег, то в последнее время в обращение в большом количестве поступили металлические рупии, которые в какой-то степени даже вытесняют бумажные. Вместо маленьких бумажных рупий тяжелые крупные монеты, довольно неудобные в обращении. Как случилось, что большие монеты из серебристого сплава вытеснили привычные бумажные рупии?