В стране странностей - [40]
Мой дом-моя витрина
Однако прохожий не мог составить ни малейшего представления о том, как англичане проводят этот вечер. На окнах были только елки, по бокам задрапированные занавесками. Ни силуэтов, ни теней, ни тем более лиц, прильнувших к стеклу.
«Мой дом — моя крепость», — говорят англичане. Крепость, ворота которой закрыты даже на рождественские праздники, крепость, куда не должен проникать взгляд постороннего.
В Голландии же, как нам кажется, вполне могла бы родиться поговорка: «Мой дом — моя витрина».
Поздний вечер в центре города. Перед сном гуляем по улице рядом с гостиницей. Ярко светится окно в нижнем этаже — широкое, с зеркальными промытыми стеклами. В качалке читает книгу хмурый старик. Подле качалки — торшер. В центре гостиной сверкает зажженная люстра. В углу под абажуром из расписанного пергамента горит еще одна лампа.
Для чего такая иллюминация?
Для того, чтобы прохожие любовались убранством комнаты.
Вы думаете, что старик — тщеславный чудак, редкое исключение? Ничего подобного! Сквозь стекло соседнего окна, также не закрытого занавесками, видны три дамы. Они чинно пьют кофе при почти прожекторном освещении. Из гостиной открыта дверь в идеально чистую белую кухню. Через насквозь просматриваемый дом за кухонным окном можно разглядеть увитую плющом стену.
Мы прошли квартал и видели только три квартиры, где окна были зашторены.
Так в городах, так и в небольших поселках. Неторопливо пройдя однажды по двум улицам рыбацкого городка, мы составили некоторое представление и о типичном расположении комнат, и об их меблировке, и о вкусах обитателей каждого домика, и об их достатке, и даже в известной мере об их семейном положении. Двухэтажные домики не были стандартными, но их делала близнецами парадная часть, предназначенная для обозрения.
В Голландии редко встретишь женщину, которая не умеет вязать и шить. Иные вяжут даже на ходу…
Широкие окна гостиной как бы приглашали: «Пожалуйста, посмотрите, какая превосходная хозяйка в этом доме! Вы заметили, как подобраны цветы на подоконниках? А диван! Превосходный, совершенно новый диван, ничуть не хуже, чем у этой выскочки госпожи Боон! Да, это святая правда, что моей хозяйке пришлось покряхтеть, чтобы выложить за него денежки, но зато у нас теперь не хуже, чем у других. Пожалуйста, сравните с соседями, загляните в их окна, это так просто сделать. И не правда ли, как мила вышивка, свешивающаяся со столика? А сервиз? Чудесный синий сервиз! Это Ханс — он у нас моряк — подарил матери. Не каждый парень так заботится о том, чтобы сделать приятное родителям».
Окна в соседнем домике обращались к нам: «Новый диван? Да, у нас нет нового дивана. Но разве разумно тратить на него деньги, когда старинный удобный диван благодаря неусыпным заботам хозяйки находится в таком прекрасном состоянии? Его хоть сейчас можно продать антиквару, теперь опять мода на старинные вещи, и любой американец выложит за него кучу долларов. А гравюры на стенах, изображающие эскадру адмирала ван Тромпа в Северном море! А что вы скажете о японских лакированных коробочках? Вон сколько их на полке! Это все привез из дальнего плавания еще дед хозяина — и хоть бы одна царапина!»
Третий домик предлагал набор полезных изречений, украшающих фарфоровые старинные миски: «Честному человеку не нужно брать в долг»; «Сначала помолись, потом ешь»; «Бережливость — основа достойной и благородной жизни»; «Уши навостри, а сложа руки не сиди»; «Понемножку, да часто — вот и кубышка полна».
Возможно, там были какие-нибудь другие изречения — мы не могли прочесть их. Но эти довольно часто встречаются на печных изразцовых плитках, на тарелках, на вышивках, сделанных руками голландских рукодельниц.
Четвертый домик призывал полюбоваться коллекцией трубок, оловянной посудой и какой-то толстой книгой в кожаном переплете, — возможно, старинным изданием Библии. Пятый…
В общем, не было, пожалуй, ни одного домика, который спрятал бы свои сокровища за занавески, утаил бы их от любопытного взора прохожего или ревнивого взгляда соседа.
Но знаете, кто иногда бывает воскресной гостьей в идеально прибранных гостицых и столицы, и маленьких городов? Госпожа Скука!
Не видно в окнах-витринах ни спорящих, ни танцующих, ни ссорящихся, ни просто захваченных оживленной беседой. Конечно, пущенный на полную мощность магнитофон или буйные выкрики «Пей до дна, пей до дна» отнюдь не признак веселости. Однако трудно признать общительными и веселыми людей, сонно рассевшихся по углам гостиной.
Мы познакомились с женщиной, родившейся в семье голландцев, долго живших во Франции. В чужой стране она окончила школу, там же встретилась со своим будущим мужем и вместе с ним вернулась на родину.
— Поверите ли, я убежала со дня рождения! — рассказывала она.- amp;apos; Это был первый день рождения в Голландии, на который меня пригласили. Понимаете, стул тут, и стул там, и стул здесь, и каждый знает свое место, и как все сели, так и не встали. Подходит дочь хозяйки, разливает кофе, потом обносят всех печеньем. Обнесла — и в буфет. Затем каждому предлагают шоколадку. Потанцевать? Что вы! Так и сидели весь вечер. Я убежала оттуда, долго плакала дома. И с мужем мы поссорились — он не понимал, почему я плачу, и вообще ничего не понимал. Потом я привыкла…
